— Все идет нормально? — обеспокоенно спросил Мюррей.
— Ничего не изменилось. Разве что Максвелл завтра дежурит на Тан Сон Нхут.
— Что, черт возьми, это значит?
Она пожала плечами:
— Он мне не сказал. Ты знаешь, он мало со мной разговаривает. Но это большой аэродром.
— Достаточно большой для вас двоих?
— А почему нет? У меня там работа, и завтра вечером я задержусь по работе в офисе Грина. К понедельнику, к утру, надо подготовить кое-какие бумаги для Вашингтона.
— А Грин?
— Он собирается на званый ужин в американском посольстве. Говорят, там будет премьер-министр и несколько послов. Насколько я знаю генерала, до полуночи он не вернется.
— Вернется, когда прозвучит тревога, и очень быстро! Все будет, как договорились, да?
Жаклин взглянула на Мюррея и неожиданно улыбнулась:
— Ну конечно! Ты ведь не считаешь, что я вдруг передумаю?
Он взял ее руку в свои. За последние десять дней они виделись лишь дважды, мельком, в людных местах.
— Ты точно знаешь, что должна сделать? — спросил Мюррей, сжимая ее руку.
— Мне повторить еще раз? — вздохнула Жаклин.
— В последний раз.
— Без двадцати одиннадцать я звоню в АТСО-комплекс в комнату охраны военизированной полиции и спрашиваю тебя. Если все в порядке, я говорю тебе: «вечер-сюрприз продолжается». Если что-нибудь не так — изменилось расписание или отменили вылет, — я говорю, что вечер закончен.
— И если вечер продолжается?
— Я отключаю все телексы и телефоны в офисе и без четверти одиннадцать подаю сигнал тревоги. Потом еду к «Карибоу». А как у вас? Без проблем?
— Пока да. Райдербейт и Джонс делают нон-стоп домашнюю работу, карты, азимуты, метеотаблицы, спецснаряжение — такое впечатление, что они готовятся к полету на Луну. Что бы ты ни говорила о Райдербейте, он профессионал.
— А этот американский сержант?
— С ним все в порядке, — помолчав, сказал Мюррей. — Он молодой, зеленый, но сделает все, как надо.
— А что, если он передумает и не захочет даже ради пяти тысяч рисковать получить срок в три года в военной тюрьме?
— Тогда я буду вынужден сказать тебе, что вечер окончен. Потом мы встретимся и утопим нашу печаль в вине. Запомни, если сержант Вейс выйдет из игры, мы все равно останемся чистыми. Мы ничего не потеряем, кроме денег.
— Кроме денег, — повторила Жаклин. — Семь миллионов новых франков, — она встала: — Я должна идти. Увидимся завтра в 11.00 на «Карибоу».
— На «Карибоу», — сказал Мюррей, наклонился вперед и быстро поцеловал ее в губы.
— Au revoir, Мюррей.
Он посмотрел, как Жаклин быстро прошла через группу щеголеватых вьетнамцев (поля ее шляпы раскачивались над их головами) и вышла на улицу, где двое американцев с грустью посмотрели ей вслед.
Шоколадное мороженое так и осталось нетронутым.
* * *
Воскресенье, 21.00. Площадь Бринкс, Сайгон.
Оливково-серый военный автобус с сетками на окнах выехал точно по расписанию. Через каждый час он выезжал на пятнадцатиминутный маршрут на аэродром Тан Сон Нхут. Среди дюжины, или около того, пассажиров — с виду все были американцы и все в военной форме — было трое мужчин в свеженькой полевой форме, начищенных ботинках и без видимого багажа. Они вошли в автобус порознь и расселись по разным местам. Двое из них делали вид, что дремлют, третий читал «Таймс».
Автобус сделал несколько остановок, входили и выходили пассажиры. Маршрут бесплатный и, соответственно, не было никаких проверок. Только у ворот на аэродром маленький, угрюмый вьетнамец из военизированной полиции заглянул в салон проверить, нет ли там его соотечественников. Американские полицейские пропустили их на территорию, даже не разглядывая. Обычно только такси и частные машины удостаивались их испытующих взглядов. Большинство пассажиров вышло у главного военного терминала. Конечная остановка, через полторы мили от терминала — АТСО-3, и на этот отрезок пути, кроме сонного негра, пожилого уоррент-офицера, Мюррея, Райдербейта и Нет-Входа, в автобусе никого не осталось.
Вся троица жутко вспотела — под легкой тропической формой у них были двойные спасательные наборы «Эйр Америка», в которые входили: сухой шоколад, бульонные кубики, соль, таблетки для очистки воды, магнитный компас, леска, сигнальные ракеты фонарик, туалетная бумага, нитка с иголкой, ножовка и аптечка с бензедрином, морфием и кремом от солнечных ожогов. Перед поездкой каждый из них принял по таблетке бензедрина, и теперь, когда автобус подъезжал к АТСО-3, они чувствовали приятное успокоение.
У Нет-Входа, помимо всего прочего, были подробнейшие карты ВВС США всего Индокитайского полуострова от самой южной точки Меконга до границ Бирмы и Китая. И у каждого в глубоких карманах брюк было по четыре обоймы патронов тридцатого калибра к М-16. У Райдербейта кроме того были две гранаты с трехсекундным запалом.
* * *
Навесы, грязь и металлические дороги, угольные ящики и цистерны с горючим — такова была территория АТСО-3. Единственным хорошо освещенным зданием была столовая. Ровно в 9.55 Мюррей вышел из автобуса и направился к столовой, двое других шли в нескольких ярдах сзади. Вейс уже был там, его черно-белый шлем лежал перед ним на столике, а М-16 болтался на спинке стула. Увидев Мюррея, он быстро вскочил на ноги, но не улыбнулся:
— Привет, Мюррей.
— Ты вовремя, Дон. На две минуты раньше. Как дела?
— Хорошо, — сержант ощупал нервными пальцами воспаленную шею. Он был бледнее, чем во время их последней встречи. — Фотографы с вами?
Мюррей кивнул на Райдербейта и Джонса:
— Это мистер Роджерс, Дон, а это мистер Джонс. Можно нам присесть?
— Конечно. Кофе? — Вейс щелкнул пальцами, подзывая вьетнамскую девушку из-за прилавка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86