На пути Мюррея лежал обнаженный мужчина, на нем были только синие носки, его загар на фоне белой полоски на бедрах был странного коричнево-голубого цвета. Дальше лежала девушка в купальнике, но без головы. Крутом, как куски мяса, в пыли валялись части человеческих тел. Два больших негра с носилками оттеснили Мюррея в сторону.
Какой-то американец кричал в мегафон:
— Всем отойти назад! Назад! Здесь могут быть еще бомбы! Пожалуйста, отойдите назад, освободите проход, дайте дорогу скорой помощи!
Мюррей прижался к стене и оказался лицом к лицу с ошеломленным штатским американцем, который в высшей степени осторожно ощупывал свою коротко остриженную голову.
— Что произошло? — крикнул Мюррей.
— Я точно не знаю. Я был внизу в мужской комнате, и что-то ударило меня по голове, — он начал пробираться вдоль стены, бормоча себе под нос: — Подонки подложили вторую бомбу, она взорвалась, когда приехала скорая. Мне повезло, что был в сортире.
Мюррей нашел молодого солдата с суровым лицом в зеленом берете и с нашивками спецсил.
— Что тут произошло?
Мюррей на этот раз не показал карточку, и солдат с горечью ответил:
— Два заряда. Первый под бассейном, вдоль крыши бара, откуда можно наблюдать. Все, кто был в бассейне, разлетелись, как рыбы из аквариума. Второй — в мусорном баке, сразу за воротами. Погибло много ребят из скорой помощи и из тех, кто наблюдали. А ты кто, черт возьми?
Мюррей опустил голову и увидел лежащую рядом с ним ступню в туфле. Он показал пресс-карточку и пробормотал:
— Кому-нибудь удалось спастись?
— В этом месиве? — «зеленый берет» нахмурясь посмотрел на карточку Мюррея. — Насколько я знаю этих ублюдков-вьетконговцев, они могли установить и третий заряд. На вашем месте я бы держался подальше от этого места. Здесь не на что смотреть, разве что вы любите бывать на живодерне.
— Меня здесь ждал один человек. Я остаюсь.
Поднимаясь по ступенькам к бассейну, Мюррей старался держать себя в руках. Он уже видел подобное раньше, и не раз, но сейчас, может, потому, что все произошло в такой роскошной, знакомой обстановке, это было особенно ужасно. Мимо проносили американца в плавках с замотанными окровавленными полотенцами ногами. Он махнул Мюррею:
— Эй, ты — журналист? Лучше запечатлей это. Запомни, парень! Меня зовут Ларримор, Дон Макаулей Ларримор — экс-морской пехотинец. Я все видел, был наверху и все видел. Можешь меня процитировать, — казалось, он был нетрезв.
Мюррей пошел дальше, и навстречу ему потекла кровь. Два ручейка из распухшей пыльной головы ползли по чистому бетонному полу и падали вниз со ступеньки на ступеньку. Все, что Мюррей смог сделать, — это побежать вперед. Он думал о том, что эта кровь, возможно, кровь девушки, которую он любит. Наверху его остановила чья-то рука. Мюррей узнал полковника Луонга из третьего вьетнамского корпуса. Еще его называли Смеющийся Ларри Луонг (эта кличка пристала в нему из-за того, что полковник, расстреливая пленных, всегда нервно хихикал). Он хихикнул и сейчас:
— Здрасте, мистер Уайлд, все это очень неприятно!
— Вы были здесь, когда это произошло?
— О нет, я был в ресторане на другой стороне улицы. Они хотели убить генерала Грина.
— Что случилось с генералом? — спросил Мюррей.
Смеющийся Ларри махнул маленькой ручкой. У него на запястье болтался тяжелый серебряный идентификационный диск.
— Я думаю, генерал Грин не пришел. Он задержался.
— И я тоже, — пробормотал Мюррей. — Вы уверены, что им был нужен Грин?
— Он должен был приехать сюда на ланч. Эти вьетконговцы — свиньи, — он снова хихикнул и бочком прошел мимо торса неопределенного пола, из которого вывалились голубоватые кишки и тускло блестели на солнце. — Очень плохо то, что здесь произошло, — улыбаясь, сказал Ларри, и Мюррей начал спускаться обратно.
«Собиралась ли она приехать вместе с Грином?» — думал он. У ворот снова взвыла сирена: подъехала автоколонна черных «седанов» в сопровождении вьетнамских мотоциклистов. Из дверей повыскакивали американские военные полицейские и замерли по стойке «смирно». К воротам направились несколько офицеров.
Генерал Вирджил Лютер Грин был высоким красивым мужчиной с серыми глубоко посаженными глазами и загорелым лицом. Однако загар был бледнее, чем обычно, когда он поднимался к разрушенному бассейну. У Вирджила Грина не зря была репутация «стреляющего генерала»: он убил не меньше немцев, корейцев и вьетнамцев, чем любой другой офицер армии США. В 1944 году его танк подбили в деревушке под Римом. Тогда Грин уложил из пары кольтов четверых эсэсовцев. Эти два кольта с рукоятками из слоновой кости и сейчас служили украшением его простой армейской формы. Поднимаясь по лестнице, он не переставая с техасским акцентом громко бормотал себе под нос:
— О Господи! О Боже всемогущий!
Женщин, если не считать нескольких мертвых или умирающих купальщиц, лежащих на бетоне, поблизости не было, и генерал остановился и выдохнул крепкое техасское ругательство. Потом он увидел Смеющегося Ларри Луонга, одного из немногих вьетнамских офицеров, которого он уважал, и они обменялись приветствиями.
— Они заплатят за это, полковник! Вот увидите, они заплатят!
— Конечно, генерал! — хихикнул Ларри.
Вирджил Лютер Грин мрачно кивнул и развернулся на каблуках. Вода из прорвавшихся труб водопровода, смешавшись с кровью, стекала по ступенькам и растекалась по бару у бассейна. На улицу на носилках выносили тела. Мюррей осматривал каждое, но не обнаружил среди них Жаклин Конквест.
Генерал остановился у края бассейна. Молодой офицер объяснял, как вьетконговцы установили первый заряд — пластиковые бомбы были уложены вдоль края потолка, через который мужчины, сидящие в баре, могли наблюдать за плавающими наверху девушками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86