Хотя Москва действительно забирает из регионов все налоги, чтобы перераспределить их побратски между богатыми и бедными областями, истинная причина задержки выплат пенсий и пособий по нищете отнюдь не в том, что Москва задерживает эти фонды, а в том, что по дороге сначала в Москву, а потом из Москвы эти деньги имеют чисто российскую способность исчезать и таять буквально на каждой инстанции. Иными словами, изначальното хотели распределять бюджетные деньги как лучше, а получилось точно по Черномырдину.
Но я сделал вид, что мне это все в новинку, и изобразил изумление на лице:
- А как же вы выживаете?
- Да вот так, крутимся… - вставила Надежда Суховей и с укором посмотрела на мужа.
Он отвернулся к окну. А я, отметив про себя эту переглядку, сунул нос в домовую книгу:
- Итак, в этой квартире прописаны вы, ваш сын Кирилл… Где он, кстати?
- В школе, где же еще? - сказал Степан.
- Через час будет, - тут же добавила Надежда.
- И Полина Степановна, ваша дочь. Это она? - И я показал на большую Полинину фотографию, которую уже видел в Москве, в квартире Полины на Патриарших. Только на той метровой фотографии шестнадцати- или семнадцатилетняя Полина была в полный рост и практически обнаженная, если не считать узеньких лифчика и трусиков, а здесь та же фотография была обрезана по плечи. Но - взята под стекло и в рамку.
- Да… - тихо ответила Надежда.
- И где же она? На работе?
- Она в Москве, учится, - сказал, не повернувшись, Степан. Похоже, он не умел врать, во всяком случае - в глаза.
Я проявил заинтересованность:
- Да? И кем будет? Артисткой?
- Посмотрим. Пусть выучится сначала, - сказал Степан и, явно меняя тему, повернулся ко мне: - А когда переселение?
- Это не в моей компетенции… - Я развел руками. - Мое дело - выяснить ваши условия. Поскольку НТВ компания частная, вы можете ставить какието условия переселения. Но в разумных, конечно, пределах. Дворцов мы вам не предоставим.
- Ну, нам нужно три комнаты, - сказал он.
- Три? - удивился я. - Если ваша дочь учится на артистку, она уже в Нижний не вернется. Кстати, она к вам часто приезжает? Когда она была тут последний раз?
- А это при чем тут? - нахмурился Степан.
- Потому что здесь не записан адрес ее временного проживания, а это непорядок. Она где живетто там? У вас есть ее адрес?
- Извините, а вам зачем это? - как можно мягче спросила мать Полины.
- Очень просто. Если вы будете претендовать на три комнаты, то мы должны послать ей запрос и получить от нее письменное заявление, что она собирается и в дальнейшем проживать с вами, родителями, - нагло соврал я и продолжал для убедительности: - У нас, как вы знаете, бюрократия лучшая в мире, и бумажка - прежде всего! Все дети старше восемнадцати должны на момент переселения или быть с родителями, или письменно подтвердить, что не собираются от них отселяться. Кстати, о бумажках. Степан Ильич, если вы хотите квартиру на первом этаже, то заготовьте справку об инвалидности, это мой вам совет. А то переселят на какойнибудь верхний этаж, а у нас лифты вы же знаете, как работают. Чубайс отключит электричество - и все, все лифты станут…
Такой заботой я его, конечно, купил, он подсел к столу:
- Спасибо. А насчет Полины… Мы ей сами напишем и перешлем вам ее ответ. По какому вам адресу?
Я понял, что дальше жать на них нельзя, они вообще могут и не знать, что Полина сменила адрес. И сказал индифферентно:
- Ну, ваше дело, отдадите ее заявление участковому. А пока я у себя помечу: размер квартиры - в зависимости от письменного заявления старшей дочери. Кстати, ваши соседи сказали, что она моделью работает, так что я очень сомневаюсь насчет ее возвращения. Во всяком случае, вы, пожалуйста, поспешите с этой бумажкой, мы через неделю должны сдавать все данные в мэрию. У вас есть телефон? Позвоните ей…
- Нет, - сказала Надежда, - у нас нет телефона.
- Ну вот! - укорил я отца Полины. - Что же вы не сказали про телефон? Инвалидам при переселении положена квартира с телефоном. - И встал: - Спасибо за чай. Пошли, старшина, у нас еще две квартиры не обойдены…
Я вышел, как говорится, несолоно хлебавши, и участковый посмотрел на меня с сочувствием. Да я и сам ощущал, что чтото я тут не докопал, не выяснил. Но поскольку Суховеи, провожая нас, стояли в дверях, пришлось продолжить спектакль, позвонить в соседскую квартиру. Впрочем, я и не собирался уходить сразу после опроса семьи Суховеев - за то и дали мне в конторе кличку Битюг, что я всегда пропахивал все ниточки и следы до последнего. И здесь это отыгралось самым неожиданным образом: буквально в следующей квартире, когда соседка Суховеев стала показывать мне, в каком аварийном состоянии ее квартира, я, как бы изумляясь, сказал:
- Да, странно, почему у вас квартира в таком состоянии? Вот у Суховеев, ваших соседей…
- Еще бы! - желчно усмехнулась старушка. - Кабы мне кажный месяц возили по триста долларов, у меня бы хвартера и не такая была!
- А кто же им эти доллары возит?
- Кто, кто! Катька Ковалева из первой квартиры.
- С чего это?
- А от дочки ихней, от Польки. Катька проводницей в Москву ездит три раза в неделю. А Полька подолом там эти доллары собирает…
Остальное, как вы понимаете, было делом техники: посмотреть на эту Катю Ковалеву из первой квартиры (она оказалась школьной подругой Полины Суховей, только толще ее раза в три), выяснить у нее, как бы между прочим, когда она последний раз видела Полину (три недели назад, на Курском вокзале, «она мне всегда чтонибудь для родителей передает - то деньги, то шмотки, просто регулярно раз в месяц, очень замечательная девочка!»), да на всякий случай заглянуть на местную почту и договориться с начальником:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23