Я не спешил, потому что хотел, чтобы он увидел приближение своей смерти. Шесть раз я давал ему отдышаться и шесть раз перекрывал дыхание. Я чувствовал, что он шевелится, еще живой, но уже почти труп. Его живот и грудь надувались, он хрипел... Когда все кончилось, я поднялся. Я дрожал, как лист, гнев мой пропал. Понемногу спокойствие вернулось ко мне, но от этого стало еще ужаснее...
Я почувствовал себя одиноким, совершенно одиноким. Повернулся в сторону дома Сандры, как будто там был уголок райской земли. Что-то во мне сломалось, что-то, что уже никогда не вернется. И это было грустно, Маат, очень грустно... Такая вокруг пустота... Передо мной - ничего. Все хорошее осталось в прошлом. Жизнь показалась мне ненужной... Умираешь, и все кончается.
Бен вздохнул, провел ладонью по глазам и лег на спину.
- Я уехал оттуда, - продолжал он. - Мне осточертело это свинство, в котором я жил в последнее время. На меня все это давило, словно хотело выдавить мою смерть. Я знал, что не выберусь из этой истории, но не представлял, что со мной может случиться. Я плыл по течению и ждал, что меня втянет в водоворот, но не сопротивлялся. Ничего не видя, я ехал в Нью-Йорк, и туман душил меня. Точно так же я задыхался бы, если бы светило солнце. В голове никаких мыслей, только отвратительное чувство, что находишься в самом конце своего пути...
Приехав в город, я остановился, чтобы пропустить стаканчик. Было уже утро. В углу, за стойкой, бармен читал утреннюю газету.
- Виски со льдом, - попросил я, - и побыстрее. Он отложил газету и посмотрел на меня. Я не видел, какой я грязный от налипшей земли.
- Что? - спросил я. - Я сделал что-то не так?
- Уходите отсюда, Свид, - ответил он тихо. - Вокруг полно полицейских, они задают мне вопросы о вас. Сон мой как рукой сняло.
- Вопросы? Какие вопросы?
- Они интересовались не заходите ли вы сюда. Они спрашивают это во всех барах города и оставляют вашу фотографию. Хотите взглянуть?
- Нет, - сказал я, - не стоит. Свою морду я давно изучил. Ты будешь звонить в полицию? Он усмехнулся и ответил:
- Я не стукач. Пусть сами разбираются. Я дам вам выпить, но уходите побыстрее. Он поставил стакан на стойку и приготовил напиток.
- Не обижайтесь, что прошу вас поторопиться, - продолжал он. - Вы переполошили весь город.
Этот парень был откровенен. Мое безразличие уходило. Я снова мог контролировать свои чувства. Настало время встряхнуться: ближайшие часы будут окрашены наверняка не в розовый цвет.
- Не оставайтесь в Нью-Йорке, - добавил бармен. - Полиция долго раскачивается, но сейчас у вас на хвосте даже Вашингтон. Это написано в газете. Вашингтон заявил, что пора покончить с этой бойней, а здешнего шефа полиции уволят, если вас не поймают до конца недели. Сегодня вторник. Можете представить, что здесь творится! Если хотите знать мое мнение, вам не следовало трогать Гарри Рэншоу. У него были большие связи.
- Тебя не спрашивают, - сказал я.
- Как вам будет угодно. Меня это не касается.
Я заплатил и ушел. Проехав два квартала, я купил газету. Пять тысяч долларов обещалось тому, кто задержит меня или поможет задержать. Меня принимали всерьез, Маат, и я скоро заметил, что бармен был прав.
Тревога чувствовалась повсюду. Несложно было заметить радиофицированные машины, которые патрулировали по улицам, не включая сирен. Мне нужно было убираться отсюда, если я не хотел неприятностей. Но прежде чем покинуть этот город, я решил в последний раз наведаться к Ма-Це-У. Я не хотел оставлять за собой долги. Не стоит говорить, что виски ударило мне в голову, так как я не ел со вчерашнего дня, а каждый знает, что стакан виски - это не бутерброд с горчицей.
Ма-Це-У провел меня в свой кабинет.
- Вы вернулись сюда, г-н Свид? - спросил он с вежливой улыбкой.
- Да, представь себе, - ответил я. - Ты видел Моффета? Мне нужно поговорить с ним.
Он спрятал руки в широких рукавах своей куртки и принял серьезный вид.
- Полиция волнуется, - сказал он, как если бы говорил о море, а сам жил в горах. Я спросил у него, что он имеет в виду. Он ответил:
- Черный Ангел очень беспокоит джентльменов из штаб-квартиры, и не стоит обижаться на них, что свое беспокойство они проявляют публично.
Я полез в карман и достал две пятидесятидолларовые купюры, которые положил перед ним. Ма-Це-У даже не посмотрел на мои деньги.
- Послушай, - сказал я, - я не могу терять времени, и ты знаешь, почему. Я должен уехать, но хорошенько запомни то, что я тебе скажу: я охотно задержусь на пятнадцать минут, чтобы вытащить из тебя кишки, если ты не скажешь, где находится Моффет.
- У меня приличный дом, - сказал он тихо. - В нем никогда никого не убивали.
Я не мог понять, к чему он клонит этими нескончаемыми увертками. Наконец до меня дошло: Моффет где-то недалеко, возможно, в курительной. И все-таки что-то здесь не клеилось. Я всегда чувствовал приближение опасности, а здесь она явно присутствовала.
Ма-Це-У был невозмутим. Он глазами следил за мной, но как будто не видел меня. Он как бы смотрел внутрь себя. Вы понимаете, что я хочу сказать?..
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
- Да, все устраивается, - ответил он на вопрос, который задали.
Я бросился на него и вырвал трубку из рук. Приложил ее к уху и услышал громкий голос:
- Хорошо. Если он у вас, все в порядке. Постарайтесь задержать его, иначе вам будет плохо. Моффет и вы разделите награду за эту работу... Алло? Вы слышите меня?
Я схватил пистолет и вернул трубку Ма-Це-У, приказав ему ответить, что он все понял, но нужно подождать полчаса. Он сделал все, как я сказал. Я выдернул провод, спрятал пистолет и положил свои деньги на место, а потом кулаком ударил Ма-Це-У.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41