Об эту сумку едва не споткнулся близорукий патологоанатом.
— Что это? — спросил он удивленно. — Зачем с собой в баню кому-то потребовалось взять такое количество воды?
Это была первая деталь, которая…
В общем, которая заставила Колосова задуматься, что же, собственно, они все наблюдают здесь, на месте этого происшествия? И что это увиденное означает на самом деле?
Из холла-предбанника можно было пройти прямо в сауну-парилку. Воздух здесь до сих пор дышал жаром, но сама парилка была пуста. Фактически она была проходной — из нее можно было либо вернуться в предбанник, либо, открыв тугую дверь в углу, попасть в просторную душевую. Порог душевой первым переступил Колосов и… замер потрясенный. Сзади напирали члены опергруппы, стремившиеся быстрее покинуть парилку, где нечем было дышать. Вот в этот самый момент, когда все застыли на пороге между жаром и прохладой, распространяемой бассейном, занимавшим центр душевой, бедная понятая, испуганно вскрикнув, и рухнула без памяти на кафельный пол. Стоявший рядом с ней опер даже не успел ее подхватить — как и все, задрав голову, он смотрел на то, что висело под деревянным потолком над самым бассейном.
Четыре голых мужских трупа в петлях. Концы веревок перекинуты через толстые трубы вентиляции, пересекавшие потолок. Голые ноги повешенных почти по щиколотки — в воде бассейна.
Колосов смотрел на багрово-синюшные лица мертвецов — в них не было уже ничего человеческого. Подбородок одного из повешенных был густо вымазан засохшей кровью, что придавало ему сходство с упырем, вернувшимся с ночной охоты.
— Да, картина, — шепнул один из экспертов, щелкая цифровой камерой. — Как же это их так сумели повесить? И как нам теперь их оттуда снимать? Опереться-то не на что — вода!
Колосов вздрогнул и перевел взгляд на темную гладь бассейна. Да, свидетелем такой картины он был впервые. Голые тела отражались в воде белыми бесформенными пятнами. Бассейн был невелик — как раз по меркам сауны, примерно три на четыре метра. Выложенные белым кафелем стены, дно. Сбоку лестница — спуск — и что-то темное, громоздкое в воде у противоположного борта. Колосов, не отрывая глаз от повешенных, обогнул бассейн, нагнулся — на воде слабо покачивалось что-то похожее на резиновый плот. Он не сразу понял, что перед ним надувная кровать-матрас из тех, что рекламируют в телемагазине.
Послышался шум снаружи — это к сауне подогнали пожарную машину. Пожарные и милиционеры ППС тащили раздвижные лестницы-штурмовки. Однако потребовалось не менее часа и недюжинная акробатическая ловкость, чтобы при помощи этих штурмовок, удерживаемых на самом краю бассейна, добраться до тел и осторожно обрезать веревки, не повредив при этом ни петель, ни крепких, весьма причудливой формы узлов.
И вот на кафельном полу перед Колосовым в ряд, как солдаты, лежали четыре трупа.
— Да, хоровод нам с этим десантом с того света предстоит еще тот, — констатировал судмедэксперт.
И точно — хоровод с удавленниками в остывающей сауне бывшего порохового, а ныне никакого завода Колосов запомнил надолго.
Мертвецы все были как на подбор крепкие молодые ребята лет этак двадцати: белокожий блондин ярко выраженной славянской внешности, рыхлый толстячок — шатен с несоразмерно развитым для парня тазом и толстыми ляжками, щупленький брюнет-коротышка и четвертый — наголо бритый, мускулистый, но на криминальную личность похожий мало — тот самый, прикусивший в жестокой агонии собственный язык. — Морг-шапито, да и только, — снова резюмировал судмедэксперт, заботливо склоняясь над мертвецами. — Поди ж ты, сколько за один раз. — Он начал осмотр. — Ну-ка, Никита Михалыч, взгляните-ка сюда.
Уже через двадцать минут вахтового осмотра с Колосова градом лил пот. Пришлось скинуть хлопковую толстовку, остаться в футболке. Бассейн в центре душевой манил прохладой, но при одном взгляде на эту воду Колосова пробирала дрожь. А взгляд уже скользил по бортам, по облицованным белым кафелем стенам душевой вверх и каждый раз упирался в вентиляционные трубы. Душный спертый воздух хранил запах нагретого камня, смолистого дерева, дорогого мыла и пота, но вместе с парами сауны в нем словно витало что-то грозное, нечистое — скрытый смертельный вирус, которым не дай бог заразиться.
— Давность смерти всех четверых одинаковая, составляет примерно шесть часов, — констатировал судмедэксперт. — Все произошло около полуночи. Сами видите, Никита Михалыч, у всех потерпевших ярко выраженные странгуляционные борозды на шее. Вот у этого, — он указал Колосову на шатена, — судя по всему, перелом гортани. Возможно, и у остальных повреждения аналогичные — переломы гортаней и подъязычных костей. Это покажет вскрытие. Но уже сейчас могу с большой долей вероятности сказать — у всех четверых налицо признаки механической асфиксии прижизненного происхождения.
— Что же их, Василь Василич, по-вашему, всех четверых одновременно вздернули? Если давность смерти у всех одинаковая, — вмешался один из экспертов-криминалистов.
Судмедэксперт Василь Василич взглянул на молчавшего Колосова:
— А ваше мнение, коллега?
Колосов смотрел на трупы: кроме глубоких странгуляционных борозд в области шеи и прокушенного языка, у потерпевших не было никаких иных телесных повреждений. В ходе долгого осмотра они не обнаружили ничего — ни ссадин, ни кровоподтеков, ни порезов. У блондина славянской внешности на левом предплечье имелась татуировка, рисунок которой показался Колосову довольно странным — ничего общего с обычным набором тюремных картинок или сюжетами, предлагаемыми салонами татуажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17