Солодовников Владимир
Колыбельная для Ивана (Принцип Криницына - 1)
Владимир Солодовников
ПРИНЦИП КРИНИЦИНА
Часть 1
Колыбельная для Ивана
Любые совпадения имен и фамилий читателей и моих героев прошу считать случайностью. Автор
Мы были вместе с Людмилой семь лет. В своих иллюзиях мне казалось, что жили душа в душу, и годы, прожитые с женой, казались самыми счастливыми из всех прожитых мною лет. Увы, это были только иллюзии. После обыденного для судей развода, прошедшего без сцен, без слез, я вот уже две недели безвылазно сижу дома, не отвечаю на телефонные звонки; кто-то неоднократно ломился ко мне в дверь, оглашая опустевшую квартиру настойчивыми громкими призывами к моей совести: я сознательно не подходил к двери, видеть мне никого не хотелось. Состоянию моему мог бы, пожалуй, посочувствовать лишь тот, кто сам разводился в первый раз и с первой, к тому же, любимой женой. Пить не хотел, есть не хотел, сна не было: я могу утверждать, что уже не сплю две недели. Буря чувств: любовь, ненависть, обида, презрение и снова - любовь, терзали мой воспаленный мозг. Знобило меня нещадно, сводило мышцы спины, ног. Сердце, казалось, не бьется совсем: к исходу второй недели моего добровольного заточения в стенах квартиры я даже прислушался тщательно к биению своего сердца и, поверьте, сердцебиений поначалу вовсе не расслышал. Это обстоятельство меня вдруг ужасно напугало, только тут я и вспомнил о том, что жизнь продолжается; от испуга и от страха перед приближающейся смертью проснулось вдруг во мне желание жить, захотелось немедленно что-то делать, двигаться, желудок болезненными конвульсиями напомнил о голоде. Перерыв старенький свой холодильник, я съел все, что было в нем съедобного. Наконец, я тщательно побрился и принял душ, раскрыл окна и проветрил прокуренную квартиру. Трезвые мысли стали посещать мою бедную голову; я вспомнил о том, как по-иезуитски издевалась надо мной Людмила в последний наш год. Достаточно было вспомнить о том, как она со злорадством призналась, что уже год как встречалась с любовником втайне от меня. Что самое пакостное, так это - любовником ее был мой бывший однокашник, с которым мы делились в студенческие наши годы последним куском, всеми сердечными тайнами, ходили по выходным дням на разгрузку вагонов на товарном дворе железнодорожного вокзала. Ах, как много чего было в нашей студенческой жизни! Андрей Клебанов был сейчас, в отличие от меня, преуспевающим дельцом - бизнесменом, одних магазинов у него, почитай, было не меньше пяти-шести. Мысли о ее любовнике, а теперь, наверное, новом муже, ввергли, было, меня вновь в состояние шока и ярости, но я переборол себя, а, переборов, понял, что почти выздоровел от несчастной своей любви. Телефон зазвонил требовательно, и я после двухнедельного перерыва впервые взял трубку: звонил мой приятель Егорий. Позвольте представить: Егорий Васильевич Попов, судебномедицинский эксперт, десять с лишком лет бездарно прослуживший в одном из отделений областного бюро судебно-медицинских экспертиз за скудную свою зарплату. Скудостью зарплат мы подходили друг другу идеально. Егорий давненько подстрекал меня к организации какого-либо частного дела. Незадолго до моего бракоразводного процесса его посетила гениальная идея: организовать частное детективное агентство. Я уж и документы для оформления частного предпринимательства собрал, да вот развод все карты спутал. По его словам, заработок в таком агентстве ну никак не будет меньше того, какой мы получаем сейчас, прозябая в государственной службе, а работать с живыми людьми по раскрытию разного рода преступлений куда как интереснее наших нынешних скучных дел. Егорий Васильевич при этом даже намекал на мое юридическое происхождение (дед мой после выхода на пенсию с военной службы много лет проработал судебным исполнителем в областном суде) и на мои несомненные, на его взгляд, дедуктивные способности: однажды я через пару недель смог, благодаря моим способностям, разгадать и вспомнить, куда мы запрятали бутылку водки из недопитых остатков после мощной коллективной пьянки. Попов мне льстил, правда, скорее, неосознанно - мозг Егория не мог работать изящно: снизойти до лести несчастному инженеру он бы просто не догадался. Я до недавнего времени работал инженером в НИИ машиностроения, десять лет отработал, так до конца и не уяснив, что же мы все-таки строили. Я что-то чертил по заказам своего начальника, дважды в месяц ходил в кассу - за авансом и получкой, поначалу горел идеями изобретательства, но изобретали на весь институт один-два толковых инженера, а моими идеями никто не интересовался; я, наконец, плюнул в сердцах, толково рассудив, что не все же гении, кому-то нужны и такие вот, как я, "чертежники". Но с месяц тому назад НИИ разогнали подчистую. Через полсотни лет бесплодной работы нашей конторы кто-то в верхах уяснил, что за все время институт ничего стоящего так и не изобрел, денег для финансирования бредовых и никому не нужных идей не было, не стало надобности и в нас, несчастных. А теперь я слушал Егория с особой внимательностью. Мне так хотелось отомстить своей бывшей жене, что в воображении засияли самые невероятные картины: вот я - преуспевающий, известный, прекрасно одетый красавец-детектив с прелестными поклонницами прохожу мимо страдающей от любви ко мне Людмилы, вот она в отчаянии заламывает себе руки и просит только об одном для нее одолжении - быть рядом со мной, дышать со мной одним воздухом; я долго ей не прощаю и делаю вид, что не замечаю ее, а затем милостиво позволяю Людмиле быть прислугой в моем комфортабельном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23