Сквозь просветы в ледяных узорах Валька видел звёзды. Каждая звезда висела в середине холодного туманного пятнышка.
«Часов семь, – подумал Валька, – или полвосьмого».
Он сосчитал до трёх, сбросил одеяло и прошлёпал к столу. Нащупал кнопку грибка. От неожиданного света окна сделались блестящими и непрозрачными, как чёрная клеёнка. Только по краям зеленовато искрились морозные разводы.
За тонкой стенкой зашевелился отец.
– Валька, ты уже? Спал бы…
Валька взглянул на будильник.
– Скоро восемь. Папа, я на колонку…
Это была его обязанность. Вернее, привычка. Он каждое утро приносил два ведра воды. Правда, наливал их не доверху: вёдра были большущие и, кроме того, тащить их приходилось в растопыренных руках, чтобы ледяная вода не плескала в валенки. Когда Валька добирался до крыльца, руки и плечи у него просто стонали. Но он всё равно любил эти водяные прогулки.
Вальке нравились неяркие зимние рассветы. Снег и небо в это время были очень синими, а дома казались чёрными, и в них светились квадраты разноцветных тёплых окон.
Стараясь не грохнуть вёдрами. Валька выбрался в сени. Синее утро уже просачивалось в щели. Валька вздохнул и закашлялся: резкий холодный воздух оцарапал лёгкие. В сенях вкусно пахло зимой: снегом, смазанными лыжами и мёрзлым выстиранным бельём, которое было развешано под потолком.
Валька отбросил крючок и толкнул дверь. Он увидел сиреневый снег, чёрные ветви над забором, а левее – тёмные громады новых домов. В сумерках казалось, что дома стоят не за дорогой, а прямо перед Валькой. Они сливались с забором. Окна горели редко: было воскресное утро и во многих квартирах ещё спали.
А Вальке спать совсем не хотелось! Он поставил вёдра на крыльцо и двумя пинками сбросил их в снег. Тра-тара-ра! Бах!
Нынче солнце встаёт очень рано,
Нынче день будет длинный и ясный.
Ты послушай – гремят барабаны,
А они не проснутся напрасно!
Солнце в декабре встаёт совсем не рано. Просто Валька чувствовал: будет хороший денёк.
Над крышами больших домов небо начинало светлеть, и антенны телевизоров прорисовывались в нём чёрными штрихами. Они были похожи на модели планеров, ещё не обтянутые бумагой.
– Только попробуйте улететь! – сказал им Валька. Подхватил вёдра и вышел за калитку.
Колонка находилась в конце квартала. Она торчала у синей снежной дороги и была похожа на озябшего карлика с фантастически длинным носом и в матросском берете с помпоном. Обычно карлик скучал в одиночестве: почти во всех соседних домах был водопровод.
Но сегодня рядом с колонкой Валька увидел закутанного человечка. Малыш повесил на кран ведро и копошился у рычага.
– Андрюшка, – сказал Валька.
Валенки малыша скользнули по выпуклой наледи, которая окружала колонку. Он выпустил рычаг, покачнулся и встал прямо.
– Не работает, – объяснил он. – Видишь, Валька, я нажимаю, а вода не бежит.
Валька лёг животом на рычаг. Лязгнуло железо, и на этом дело кончилось.
– Вот видишь, – озабоченно повторил Андрюшка.
– Подожди, – сказал Валька.
Колонка начала мелко вздрагивать. Отозвалась булькающим кашлем. Потом в ней захрипело, заклокотало, и вдруг упругая струя грянула по ведёрному дну.
Полведра набралось в три секунды. Валька выпрямился, и рычаг скакнул вверх. Колонка обиженно фыркнула, погудела и успокоилась. Валька сказал:
– Такой у неё характер.
Андрюшка взглянул на колонку с уважением и потянулся к ведру.
– Подожди, сниму, – сказал Валька. – Утащишь столько?
Андрюшка приподнял ведёрко.
– Я больше могу.
– Хватит, – решил Валька. – Тебе же на третий этаж тащить. – И спохватился: – Андрей! А ведь у вас же водопровод!
– Да… водопровод, – как-то нерешительно сказал Андрюшка. – Он только булькает, а из крана пузыри идут. А умываться ведь надо. И чай кипятить. Много надо.
– А кроме тебя, никого нет, чтобы воды принести?
– Есть… А я ведь тоже есть.
– Ну ещё бы. Ты, конечно, есть… Да оставь ты пока ведро!
Андрюшка послушно опустил ведёрко и выжидательно глянул на Вальку. В меховой шубёнке и большой лохматой шапке он казался полным и неуклюжим. Но Валька-то знал, что в тёплую одежду закутан узкоплечий, худенький первоклассник.
Валька стал наполнять свои вёдра. Он наливал воду почти доверху. Что же было делать? Не тащить же при Андрюшке по полведра…
– Пойдём, – сказал он.
– Куда?
– Ну, не кудахтай. Сам же говорил: умываться надо, чай кипятить. Вот и будете кипятить.
– Ну, Валька… – без всякой радости проговорил Андрюшка. – Не надо. Я сам.
– Ты сам, а я тоже сам. Хуже тебе, что ли?
Андрюшка две секунды размышлял. И вдруг обрадовался:
– Правда, пойдём! Ты и я. – Он словно о чём– то вспомнил или что– то задумал. Но было ещё не очень светло, и Валька не разглядел его лица.
От колонки до Андрюшкиного дома столько же, сколько до Валькиного. Но вёдра– то были почти полные. Руки просто чуть не оторвались. Левое ведро зацепилось кромкой за штанину, и вода ледяным языком скользнула за голенище валенка. Валька зашипел от досады и холода.
– Что? – спросил Андрюшка, не оглядываясь. Он усердно тащил своё ведро впереди.
– Ногу промочил, – буркнул Валька.
– Я тоже, – утешил Андрюшка.
Пока Валька по одному втаскивал вёдра на третий этаж, Андрюшка терпеливо ждал у двери. Дождался и толкнул дверь плечом.
– Мама, я пришёл! И ещё Валька пришёл!
Вальке стало неловко: будто в гости напросился.
Раньше он приходил сюда только два раза, и тогда никого, кроме Андрюшки, в квартире не было. А его родителей Валька видел лишь издалека, на улице.
Он поставил вёдра в маленьком, ярко освещённом коридоре и подумал, что хорошо бы теперь сбежать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5