Конечно, есть люди, которые равнодушны к собакам. Есть даже такие
глупцы, которые боятся собак. Эта повесть не для них. Им не понять
человека, в груди которого бьется сердце, полное любви ко всем собакам
на свете: к лохматым городским дворнягам, к мужественным пограничным
псам, к смелым караульщикам овечьих стад, к благородным представителям
охотничьих пород и даже к бесприютным динго - жителям. австралийских
степей.
Конечно, если бы имел Уголек свою собаку, он излил бы любовь на. нее
одну.
Но не было собаки.
В прошлом году, летом. Уголек чуть не стал самым счастливым.
Он шел с мамой в соседний гастроном и у крыльца магазина увидел. пса.
Пес был большой и пегий. Он линял, и шерсть висела клочьями на худых
боках. У него была добрая розовая пасть и чудесные коричневые глаза.
- Ох, какой ты... - выдохнул Уголек. Он медленно поставил на асфальт
сумку с банкой для сметаны. Он сел перед псом на корточки.
- Боря! - воскликнула мама и певуче застонала.
Сидя на корточках. Уголек был ниже собаки. Пес перестал зевать.
Веселыми глазами он посмотрел на Уголька и, поднимая пыль, заколотил
по асфальту тяжелым хвостом.
- Псина. Милая, - сказал Уголек. Он притянул к себе мохнатую голову с
полувисячими ушами и прижал ее к плечу. Милая псина облизала Угольку
ухо. Сердце Уголька от радости запрыгало, словно крышка на кипящем
чайнике.
- О-о, - проговорила мама издалека, потому что боялась собак больше,
чем мышей и скарлатины.- О-о... Не прижимай это чудовище.
Чудовище облизало Угольку второе ухо.
Пока сын обдумывал, какой угол в квартире лучше подойдет для собаки, а
мама выбирала место, чтобы упасть в обморок, на крыльце раздалось
постукивание. Из магазина вышел человек с седой щетиной на подбородке
и деревяшкой вместо левой ноги.
- Балалай, - сипло позвал он.
Балалай бросил Уголька, медленно поднялся и описал вокруг хозяина
ленивую орбиту. Как большая планета вокруг светила. Светило, что-то
бормоча, прятало в кармане зеленое горлышко поллитровки.
Уголек молчал. Но в его черных глазах, наверно, была такая тоска. что
человек решил снизойти до разговора.
- С тобой Балалай не пойдет. Н-не пойдет, - сообщил он, уперев в
Уголька мутноватый взор. - Ты собаку с детства... воспитывай с
дет-ства. Тогда пойдет. Потому что преданность в ней. Вот я последние
штаны... отдам. А собаку н-ни за что...
Видимо, он собрался произнести длинную речь о собачьей преданности, но
мама, оправившись от потрясения, схватила Уголька за локоть и увлекла
от опасного места...
Итак, собаки не было. Был только пожилой кот Вьюн, прозванный так за
то, что в молодости отличался изяществом и грациозностью.
Собачья жизнь не для котов. Коты созданы для того, чтобы по ночам
дурными голосами орать на крышах, днем спать на солнце, утром и
вечером воровать на кухне молоко и рыбу, а в свободное от этих занятий
время изредка ловить мышей. Вьюн считал такой образ жизни совершенно
правильным. Уголек считал иначе.
У него не было верного пса, который бы вытаскивал хозяина из кипящей
морской пучины, шагал с ним по ледяным арктическим пустыням. помогал в
охоте на носорогов и ловил шпионов. Зато у нашего Уголька было богатое
воображение. А с помощью воображения нетрудно сделать из кота собаку.
Начались для Вьюна тяжелые дни. Через неделю он похудел и стал тонким,
как в юности. Он сопротивлялся. Он показывал когти. Но через месяц
Вьюн понял, что для собственного благополучия следует ходить на
цепочке, не упираясь, и становиться на задние лапы, как только этого
захочет упрямый хозяин. В общем, он многое понял.
Но ничего не понял Митька Шумихин. И его друзья не поняли.
Когда Уголек первый раз вывел кота на цепочке от старых ходиков, во
дворе раздался восторженный вой пяти глоток. Даже Витька-Мушкетер,
которого Уголек считал человеком благородным и умным, поддался общему
настроению. Он подскочил к Угольку, вежливо помахал перед ним бумажной
шляпой и задал вопрос:
- Позвольте узнать, что за порода у вашей великолепной собаки?
- Верблюд, - сказал Уголек.
- Очевидно, иностранная порода? Удивительное название...
- Ты верблюд, - уточнил Уголек, отойдя поближе к дому...

Ты думаешь, с тех пор он бросил дрессировать Вьюна? Уголек упрямый.
Если смеются над ним или не получается что-нибудь, он только
прикусывает нижнюю губу. Даже глаз не прищуривает, как это делают
другие упрямые люди. Он лишь прикусит губу, а глаза открывает еще
шире, будто удивляется чему-то.


УГОЛЕК НЕ ХОЧЕТ БЕЖАТЬ.
ДВОЕ И ОТЧАЯННАЯ ТЕТКА

В доме, где живет Уголек, в каждом подъезде - сквозной коридор. Одна
дверь ведет на улицу, другая во двор.
Во двор Уголек не пошел: там он мог встретить Митьку и других своих
недоброжелателей. А друзей Уголька в городе не было. Разъехались на
лето кто куда. Вовка-художник оставался, но и тот сегодня уехал на
дачу.
Уголек перехватил покороче цепочку и вывел кота на улицу.
Эх и не повезло же ему! Вся Митькина компания двигалась навстречу.
Впереди приплясывал маленький веснушчатый Сережка. Он с Угольком
учился в одном классе. Только там его звали не Сережкой, а Шурупом.
Шуруп - вот и все. Это за вертлявость.
За Шурупом шли шеренгой сам Митька Шумихин и толстощекие
неповоротливые братья Козловы - Глебка и Валентин. Они очень похожи,
но Валентин отличается более высоким ростом и глупостью.
Сережка-Шуруп крутился перед ним и что-то рассказывал писклярым своим
голосом. Шурупа слушали, и сначала никто не увидел Уголька.
Немного в стороне от компании шагал Витька-Мушкетер. Он не обращал
внимания на Шурупа, потому что презирал его.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4