Нечаева первым делом продемонстрировала мне свой трофей – черную визитку, тисненную золотыми буквами.
– Чья это? – не сразу догадалась я.
– Помнишь того мужчину у манекена? Он искал здесь джемпер, а нашел меня.
– Скорее уж не он тебя, а ты его.
– Какая разница? Представляешь, а он горовчанин!
– Поразительно.
– Ладно, пойдем, я там себе такую блузку приглядела!
Пытка совместным шопингом была продолжена.
* * *
На следующий день я вплотную занималась интернатом. Строчила письма в разные федеральные органы, потому что все местные инстанции Самойленко и ее группа поддержки уже прошли.
– Полина Андреевна, можно задать вам интимный вопрос? – спросила меня Анна Петровна, подписав письма.
– Конечно.
– Почему вы все это делаете?
– В смысле?
– У вас есть родственники или знакомые, у которых ребенок здесь учится?
– Ну, одна знакомая у меня есть, – я вспомнила про Прошкину, – но мы с ней совсем недавно познакомились. Она мне и рассказала, что интернат закрывают. Скажу вам честно, я помогаю не только вам, но и детскому дому. Когда мне было четырнадцать лет, я стала круглой сиротой. Мои родители погибли в автомобильной катастрофе. Правда, меня воспитывал дедушка…
– Простите. Я вижу, что вам больно об этом говорить.
– Ничего, все нормально, – сказала я, улыбнувшись.
На самом деле, мое сиротство – не единственная причина того, что я время от времени оказывала благотворительную помощь детям, больным или оставшимся без родителей. О второй причине я предпочитала не распространяться. А дело вот в чем. Мой горячо любимый дедуля иногда выигрывал в казино просто неприлично большие суммы. После этого он клал передо мной тугие пачки банкнот и ласково говорил: «Полетт, трать их на все, что тебе заблагорассудится!» Тратить-то эти деньги я тратила, но без удовольствия. Сколько раз я втолковывала Арише, что прожигать жизнь в казино – это неправильно! Но излечить его от любимого порока так и не смогла. В ответ дедуля лишь шутил, что родился с колодой карт в руках. Время от времени отдавая деньги, принесенные им из казино, на благотворительность, я смирилась с этими выигрышами как с основной доходной статьей нашего семейного бюджета.
Во вторник я снова поехала в областной центр и получила документы, свидетельствующие о том, что дом номер семнадцать по улице Стрелковой, в котором изначально находился пансион благородных девиц, был спроектирован известным архитектором Кошинским. Появился шанс спасти здание от сноса. Возможно, горовский интернат тоже удастся сохранить…
* * *
Я вернулась домой в приподнятом настроении. Загнала машину в гараж, открыла дверь и заметила у порога жутко растоптанные полусапожки. Подняла глаза и увидела знакомый серенький плащик. Он принадлежал Вере Прошкиной. «Значит, она вернулась, – подумала я, – чего и следовало ожидать».
Остановившись в арочном проеме столовой, я сказала:
– Добрый день! У нас, оказывается, гости?
– Здравствуйте, Полина Андреевна, – Вера оглянулась и посмотрела на меня совершенно измученным взглядом, который подтверждал, что черная полоса в ее жизни не закончилась сама по себе.
– Полетт, а мы тут чай пьем, – вступил в разговор Ариша, – о тебе не раз вспоминали. Тебе не икалось?
– Нет. Дедуля, что это ты гостей принимаешь на кухне? – спросила я, окидывая взглядом столовую. У меня возникло ощущение, что там все как-то преобразилось. Неужели Вера, ожидая меня, занималась наведением порядка?
– Ну я, пожалуй, пойду, – сказал дед, проигнорировав мой вопрос, и тут же поднялся из-за стола.
– Аристарх Владиленович звал меня в гостиную, – Прошкина не только стала незамедлительно его оправдывать, но и обслуживать меня, наливая чай, будто была не в гостях, а на работе. – Но я подумала: к чему носить приборы туда-сюда? Не такая я уж важная гостья, могу и здесь чай выпить. Сколько вам ложек сахара? Я забыла, вы сладкий чай любите?
– Не очень. Спасибо, – я подвинула к себе чашку, – сахар я сама положу.
– Знаете, Полина Андреевна, а меня снова уволили. Вы как в воду глядели.
Я отпила глоток душистого чая, осмысливая сказанное. В принципе, в этом не было для меня ничего неожиданного. Просто в последнее время я была полностью поглощена интернатскими проблемами, и Вера с ее недоброжелателем отошли на задний план.
– Похоже, вы здорово кого-то разозлили, – заметила я и подумала, что теперь с ее глаз точно спала пелена. – Вера, вы уже догадываетесь, кого именно?
– В том-то и дело, что нет. За последнюю неделю на меня столько всего свалилось, даже не знаю, связано ли одно с другим или нет.
– А что еще случилось?
– Соседи, – Вера начала было рассказывать, но вдруг замкнулась.
– Что соседи?
– Они резко поменяли свое отношение ко мне. Я даже не пойму, что произошло.
– Вера, в чем конкретно это выражается?
– Мне трудно вам это объяснить…
– А вы попытайтесь.
– Я сейчас приведу вам несколько примеров. Как-то на прошлой неделе мы с Мишей спустились вниз, и мне показалось, что я забыла взять кошелек с деньгами. Я оставила сына на скамейке, со старушками, и пошла обратно. Но потом я вспомнила, что взяла кошелек, проверила сумку и практически сразу стала спускаться вниз. Полина, вы не представляете, что я услышала!
– Что?
– Соседки спрашивали Мишу, не бью ли я его. Он мотал головой из стороны в сторону, а они требовали, чтобы он признался в том, чего никогда не было. Баба Надя с третьего этажа была особенно настойчивой. Она убеждала Мишу, что найдет на меня управу, ему надо только во всем признаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12