Нет, — сам за меня ответил Вячеслав. — Она вам очень быстро надоест, а перестав получать удовлетворение, вы перестанете к чему-то стремиться.
— Но ведь вы же не отказались провести то же исследование второй раз, начав его фактически с нуля? — рискнула возразить я.
— А это уже другой момент. Вы ошибаетесь, если думаете, что я считаю, будто человек не может заниматься чем-то на протяжении всей жизни. Вовсе нет! Но только в том случае, если он не является узким специалистом, как этот парень. Сужение сферы деятельности эффективно только в отношении физического труда: вот там достаточно знать, как выполняется та или иная операция, и оттачивать мастерство. В науке же только разносторонне развитый человек способен совершать какие-то открытия, ведь он может сразу с нескольких точек зрения взглянуть на одну и ту же проблему. Здесь нужен творческий подход, а творчество подразумевает широкий кругозор.
— Слушая вас, можно подумать, что на место программиста вы возьмете математика — и наоборот.
— Вы почти угадали, — улыбнулся Конышев. — Я предпочитаю выбирать людей, которые опровергают мнение о том, что хорошо можно делать только одно дело. Я сам начинал в качестве преподавателя вуза, затем как программист, а уже позже как исследователь и разработчик квантовой криптографии. И знаете, что я заметил?
— Что?
— Что из всех перечисленных областей, мало соотносящихся с моей сегодняшней деятельностью, я почерпнул массу полезных знаний и, только объединив их, добился поставленной перед собой цели и разработал эту программу. Если бы я начал свое обучение с квантовой физики и ничем, помимо нее, не интересовался, мы бы с вами сейчас не беседовали. Потому что проекты, которые я мог бы разрабатывать, никого бы не заинтересовали — хотя бы по причине узкой сферы возможного применения.
— Пожалуй, теперь я поняла ваши критерии отбора, — сдалась я. — Только вот о самих кадрах мы как-то забыли. Прошу прощения, что отвлекла вас от дел, больше постараюсь этого не делать.
— Напротив, с вами интересно беседовать, — воскликнул Вячеслав и продолжил собеседование.
В кабинет один за одним входили студенты, бывалые программисты, техники и даже математики, и всем им Конышев устраивал такой экзамен, который не снился им даже в суперпрестижном вузе, с конкурсом сто человек на место. Я только успевала выдворять неугодных претендентов да проверять еще раз тех, кого сочли нужным оставить. В целом собеседование растянулось до самого вечера. На улице уже давно стемнело, а Вячеслав все продолжал беседовать с людьми.
Я как могла ускоряла процесс отбора. Предупредила оставшихся за дверью о том, что «если ученый не может объяснить восьмилетнему малышу, чем занимается, то он — шарлатан», и попросила тех, кто не уверен в своих знаниях, зря нас не задерживать и поторопиться восвояси. Увы, ожидаемого эффекта это не возымело: то ли все опасались признаваться в собственном невежестве перед остальными, то ли еще по какой причине, но никто и не подумал уйти. В результате рабочий день для нас с Вячеславом закончился только в восемь часов вечера.
Чувствуя неимоверную усталость, будто вместо Вячеслава отбирала кадры я сама, и сильно проголодавшись, очень обрадовалась, когда Конышев предложил поехать к нему домой, на служебную квартиру. Свое собственное жилье у него, конечно, тоже имелось, но там Вячеслав решил пока не появляться, опасаясь покушения.

Глава 2

Новый день наступил для меня очень рано: аж в пять часов утра. Едва проснувшись, Вячеслав разбудил и меня, уснувшую в кресле, и напомнил, что пора продолжить работу, так как время не терпит. Я нехотя поднялась и поплелась в ванную. За то время, что приводила себя в порядок, Вячеслав умудрился накрыть на стол, хотя и сильно при этом намусорил вокруг и разбил две чашки, что в его положении было простительно. Я прибрала все с пола, и мы сели завтракать. Быстро умяв кривые бутерброды с копченой колбасой и кружочками свежего помидора и запив все это горячим кофе, мы отправились в институт.
А там все снова завертелось и закрутилось: Конышев что-то кому-то диктовал, отдавал какие-то распоряжения — одним словом, руководил исследовательским процессом. Я же, почти забыв о своих прямых обязанностях, скорее выполняла роль его поводыря, нежели частного телохранителя, помогая мужчине добраться до очередного нужного кабинета или человека. И ближе к середине дня мне начало казаться, что возможность опасности господином Кононовым и заместителем министра по финансам сильно преувеличена — за два дня еще ни одного покушения или хотя бы намека на то.
Но тут-то все и случилось. Где-то около половины второго в кабинет, где проходило совещание, без стука влетел встревоженный охранник и с ходу выкрикнул:
— Только что позвонил неизвестный и сообщил, что в здании заложена бомба!
— О господи, опять! — всплеснул руками Кононов. Затем скомандовал: — Срочно всех эвакуировать.
— А как же материал? Вновь позволить все взорвать?! — вмешался его коллега, полноватый мужчина с седой прядью на виске при абсолютно черных густых волосах. — Это же весь труд коту под хвост. Мы только-только сдвинулись с мертвой точки!
— А что вы предлагаете? — развел руками Олег Ефимович. — Мне дороже люди, нежели техника. Вячеслав Евгеньевич, дорогой, — мужчина подхватил Конышева под руку, — пойдемте поскорее отсюда.
— Подождите, — остановила я Кононова, преградив ему путь.
— Что такое? — удивленно уставился тот на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9