Ком прокатился, и по экрану скользнуло хроменькое, с отвалившейся последней буковкой: Game ove…
На скорости в сто сорок километров в час роскошный джип «БМВ», управляемый Ириной Калининой, взорвался и, окутавшись клубом туго свитого пламени, перестал существовать.
Глава 1
Нельзя сказать, что эта зима навевала новогоднее настроение. Холодные, бесснежные, словно выжженные ветром пыльные улицы, куда-то бегущие люди, завернувшиеся, как в толстые одежды, в бесчисленные свои проблемы, визг тормозов на промерзших дорогах, суета, скука. И только столбик термометра питал некоторую склонность к разнообразию в бесснежную и бессмысленную, голую эту зиму: минус пять — минус десять — минус пятнадцать — минус двадцать три.
И слышно было, как потрескивают от холода ветви деревьев.
Я не слышала, как тетушка гремела на кухне посудой, потому что зимнее утро наводило на меня непробудный сон. Чем холоднее на улице, чем неуютнее скребется в окно бродяга ветер, тем острее чувствуется комфорт и тепло родного дома. А утренний комфорт — и так не только у меня, знаете ли, — навевает сон.
Впрочем, надо не знать мою тетушку, чтобы не понять, что она все-таки вытащила меня из кровати. Не мытьем, в смысле — посуды, так катаньем. Вернее — катанием.
Да-да, демонстративным катанием по комнате огромного кресла на колесах, вызывающего смутные ассоциации с аэропланом из двадцатых годов прошлого века.
— Сколько же можно спать? — ворчала она. — Времени уже одиннадцатый час, люди уже работают давно, а ты, дорогая моя, все еще дрыхнешь. Лежебока.
— Я же только недавно приехала, — отозвалась я. — Из Москвы… А там у меня был сплошной безумный день, или женитьба Фигаро…
— Да ты уже два дня как с самолета, так что не надо увиливать, — беззлобно сказала тетя Мила. — Все нормальные люди уже на работе и…
— Так это нормальные люди на работе, — парировала я, щурясь и потягиваясь, — а я в названную категорию никоим образом не вхожу.
— Вот уж точно, — проворчала тетушка Мила.
— Наверное, это у меня наследственное, — подпустила шпильку я.
— Ленишься ты просто, Женька, по-черному, — продолжала свои рассуждения тетушка. — Была бы ты приличным делом занята… А то — туда-сюда, дурдом сплошной! Ну что за занятие нашла себе такое — толстосумов охранять? Это что — женское дело?
Подобные монологи тетя Мила выдавала примерно раз в день. Правда, доходили они до меня с различной долей успеха. Порой я просто уходила из квартиры, едва тетушка бралась за любимую тему, порой ставила новый фильм и погружалась в волшебный мир, который открывал мой навороченный домашний кинотеатр.
На этот раз пришлось выслушать, что называется, от корки до корки. Накануне я задержалась в клубе и явилась домой уже под утро, что было расценено тетушкой как вызов обществу. Поясню — общество в нашей квартире представлено ею самой и огромным жирным котом, жившим здесь на правах единственного мужчины и главы семьи. Вообще же Людмила Прокофьевна, моя замечательная родственница, вполне переносимый человек, но…
Время имеет печальное свойство портить даже самые крепкие и благородные материалы. Рассудительность оно переплавляет в занудство и брюзгливость, бережливость усугубляет до жадности, а честность выпячивает до брезгливого отношения к миру с позиции «вокруг одни воры, бандиты и проститутки, что тут делаю я, человек с принципами?».
Вот так и моя тетушка. За те несколько лет, что я прожила вместе с ней, она изменилась не в лучшую сторону. Находиться долгое время с одинокой стареющей женщиной на одной территории — вообще катастрофа.
Угодить ей невозможно, убедить в чем-то — тоже.
Тетушка Мила взяла за правило каждый вечер, когда я бываю дома, произносить речь приблизительно следующего содержания:
— Вот, Женя, ты, конечно, сейчас молода и хороша собой, но на что ты тратишь себя?
Ведь тебе уже двадцать девять лет, скоро тридцать. А ты до сих пор не была замужем и, как мне кажется, не собираешься. Но ведь ты бываешь в хорошем обществе и можешь найти себе достойного мужчину — честного, умного, обеспеченного, чтобы он любил тебя.
Ведь, по большому счету, ты — хорошая, вот только эта твоя неуемность… — Тут тетка обычно приспускает очки на кончик носа и строго взглядывает на меня уже поверх них. — Ты существуешь по принципу алкоголика: запой, в твоем случае — работа на износ, то есть бессонные ночи, максимальное напряжение, а потом — неделя, если не месяц, ничегонеделания. Лежишь, как ленивая кошка, вместо того чтобы хоть попытаться устроить свою личную жизнь.
— Что же ты мне предлагаешь, тетя Мила, ходить по городу с плакатом «Ищу хорошего жениха»? Так, что ли?
— Нет, ну вот зачем же так сразу передергивать? И разве обязательно здесь, в этом городе? Ты ведь, случается, выезжаешь и в Москву, и в Петербург, и за границу…
Могла бы там познакомиться. Тебе же, например, предлагал пожениться этот, из Питера… Саша, кажется.
— Ага, помню. Он тебе понравился, тетушка, — кивнула я. — Только он потом оказался наемным убийцей.
— Ну что ж я сделаю, раз у тебя такие знакомые? — всплеснула тетка Мила руками. — Всякие разные бизнесмены, банкиры, воры и убийцы даже. Нет бы по-простому, по-человечески…
— По-простому — это с хлеба на квас, что ли? Ты же сама говоришь все время, что твоей пенсии хватает только на то, чтобы платить за квартиру. Живем-то мы на деньги от моего «безделья»!
— Нет, я ничего не говорю, платят тебе хорошо. Но нужно ведь постоянно чем-то заниматься, а не от случая к случаю! Устроилась бы, к примеру, в хорошую фирму…
— ..Например, секретаршей, — продолжила я, — просиживала бы там юбки или брюки, получала бы три тыщи рублей в месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10