Ц Повязку сами накладывали?
Ц Да. Порез-то пустячный.
Я устроился в кресле напротив и закурил, чувствуя кожей пытливый взгляд
Уэстона. Затянулся, выдул струю дыма в потолок. Уэстон оставался невозму
тимым, и это усложняло мою задачу. Впрочем, он действовал сообразно обсто
ятельствам. Вероятно, на его месте я поступил бы так же.
Ц У вас ко мне какое-то дело? Ц осведомился Уэстон.
Ц Да.
Мы немного посидели, разглядывая друг дружку. Наконец Уэстон отодвинул м
икроскоп и выключил диктофон.
Ц Это как-то связано с диагнозом Карен Рэнделл? Ц спросил он. Ц Я слыша
л, вы интересовались.
Ц Да, Ц ответил я.
Ц Вы успокоитесь, если образцы посмотрит еще кто-нибудь? Скажем, Сандерс
он?
Ц Сейчас это не имеет большого значения, Ц ответил я. Ц Во всяком случа
е, с точки зрения закона.
Ц Наверное, вы правы, Ц согласился Уэстон.
Снова воцарилось молчание. Мы долго разглядывали друг друга. Я никак не м
ог придумать, с чего начать разговор. Но безмолвие было невыносимо.
Ц Стул вытерли, Ц сказал я. Ц Вы знали об этом?
Уэстон на миг свел брови, и я испугался, что он прикинется дурачком. Но нет.
Мой старый друг кивнул.
Ц Да. Она обещала вытереть его.
Ц И дверную ручку тоже.
Ц Да. И дверную ручку.
Ц Когда вы пришли к ней?
Уэстон вздохнул:
Ц Было уже поздно. Я засиделся в лаборатории и возвращался домой. По доро
ге решил проведать Анджелу. Я делал это довольно часто. Заезжал на нескол
ько минут, чтобы посмотреть, как она там.
Ц Вы лечили ее от наркомании?
Ц То есть поставлял ли я ей зелье?
Ц То есть лечили вы ее или нет?
Ц Нет. Я знал, что не справлюсь. Конечно, я подумывал об этом, но в конце кон
цов решил, что только испорчу дело. Я уговаривал Анджелу полечиться, но…
Ц Он пожал плечами.
Ц Итак, вы навещали ее, когда была возможность.
Ц В самые трудные времена. Это все, что я мог сделать.
Ц А что было в четверг вечером?
Ц Когда я пришел, он уже был там. Я слышал возню и крики, поэтому открыл две
рь. И увидел, как он гоняется за Анджелой с бритвой в руке. Она отбивалась д
линным ножом для резки хлеба. Джонс хотел убрать Анджелу, потому что она б
ыла свидетелем. Он все время повторял вполголоса: «Ты свидетель, крошка».
Я точно не помню, что произошло потом. Я любил Анджелу. Он что-то сказал мне
и полез на меня с бритвой. У него был ужасный вид, потому что Анджела уже ус
пела порезать его. Во всяком случае, одежду.
Ц И вы схватили стул.
Ц Нет, я отступил. Тогда он снова бросился на Анджелу, повернувшись ко мн
е спиной. В этот миг я и схватил стул.
Я указал на его руку:
Ц А порезы?
Ц Не помню. Наверное, он меня достал. Когда я вернулся домой, то увидел мал
енькую прореху на рукаве пальто. Но не помню, как она появилась.
Ц После удара стулом…
Ц Он рухнул. Потерял сознание.
Ц И что вы сделали?
Ц Анджела испугалась за меня, велела уходить и обещала обо всем позабот
иться. Она очень боялась, что я окажусь замешанным. И я…
Ц И вы ушли, Ц закончил я за него.
Ц Да, Ц ответил Уэстон, глядя на свои руки.
Ц Роман был мертв?
Ц Я толком не понял. Он упал возле окна. Наверное, Анджела просто вытолка
ла его, а потом стерла отпечатки. Но точно не знаю.
Я смотрел на его морщинистое лицо, белые седые волосы и вспоминал, как он у
чил меня, как немилосердно гонял на занятиях, как нахваливал. Как я уважал
его. Как по четвергам он водил стажеров в бар возле больницы, угощал выпив
кой и увлекательной беседой, как в свой день рождения непременно приноси
л в больницу большущий торт и оделял всех, кто работал на нашем этаже. Я вс
поминал его шутки, радости и горести, пережитые вместе, вопросы и ответы, д
олгие часы в анатомичке, открытия и сомнения…
Ц Ну вот, собственно, и все, Ц с грустной улыбкой сказал Уэстон.
Я закурил новую сигарету. При этом я сложил ладони лодочкой и низко склон
ил голову, хотя воздух в комнате был совершенно неподвижен. Духота стоял
а, как в оранжерее, где растут особенно нежные цветы.
Уэстон не стал ни о чем спрашивать. В этом не было нужды.
Ц Вы могли бы заявить, что защищались, Ц сказал я.
Ц Да, Ц медленно и очень тихо ответил он. Ц Мог бы.

***

Осеннее солнышко озаряло голые ветви деревьев на Массачусетс-авеню. Ког
да я спускался по ступеням крыльца, мимо проехала карета «Скорой помощи»
. Я успел заметить, что на носилках лежит человек, и санитар прижимает к ег
о лицу кислородную маску. Черт, я не разглядел, даже не понял, мужчина это и
ли женщина.
Несколько прохожих остановились и посмотрели вслед машине. На их лицах ч
италась тревога, смешанная с любопытством и состраданием. Постояв неско
лько секунд в глубоком раздумье, люди шли дальше своей дорогой.
Наверняка они гадали, кого привезли в отделение неотложной помощи, чем б
олен этот человек, выйдет ли из больницы на своих двоих. Разумеется, они не
знали ответов на эти вопросы. Зато я знал.
На крыше «Скорой помощи» мерцал маячок, но сирена молчала. Машина ехала м
едленно, почти лениво. Значит, состояние пациента, которого она везла, не в
ызывало опасений.
Или он уже мертв.
На какое-то мгновение меня охватило странное любопытство. Я почувствова
л себя едва ли не обязанным тотчас отправиться в приемный покой и выясни
ть, кого туда привезли и каковы виды на будущее этого человека.
Но я не пошел туда. Я сел в машину и поехал домой; мне очень хотелось изгнат
ь из памяти эту картину Ц медленно ползущую по улице карету «Скорой пом
ощи». Ведь таких машин миллионы. И пациентов тоже миллионы. И больниц на св
ете черт-те сколько.
В конце концов образ потускнел и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91