Ц Понятно.
Он улыбнулся.
Ц Присядьте, Джон, а то я нервничаю, когда вы нависаете надо мной. Ц Я сел,
и Уэстон продолжал:
Ц Осмотрев органы, я вернулся к образцам. На сей раз уверенности у меня п
оубавилось. Я начал сомневаться и решил посмотреть другие случаи пониже
нной функции гипофиза, изучить старые образцы. Наконец я посмотрел взяты
е у Карен срезы в третий раз. К тому времени я уже понимал, что расстройств
о деятельности гипофиза вполне может быть ошибочным диагнозом. Чем доль
ше я глядел, тем менее уверенно чувствовал себя. Мне было необходимо како
е-то подтверждение Ц патология в мозге, рентгеновский снимок, гормоны к
рови. Вот почему я позвонил Джиму Мэрфи.
Ц А, так вот в чем дело.
Ц Да. Ц Трубка погасла, и Уэстон снова раскурил ее. Ц Я подозревал, что в
ы взяли кровь, чтобы провести гормональный анализ, и что попросите об это
м Мэрфи. Мне стало любопытно, закажете ли вы и другие гормональные анализ
ы Ц на тиреотропный гормон, АСТН и так далее.
Ц Почему вы просто не позвонили мне?
Ц Я звонил, но в лаборатории сказали, что не знают, где вы.
Я кивнул. Его слова звучали вполне убедительно. Я почувствовал, как мои мы
шцы медленно расслабляются.
Ц Кстати, Ц добавил Уэстон, Ц насколько я понял, недавно Карен просвеч
ивали голову. Вы не знаете, что на снимках?
Ц Ничего. Все в норме.
Уэстон вздохнул:
Ц Жаль.
Ц Но я могу сообщить вам кое-что занятное. Рентген сделали, потому что Ка
рен жаловалась на ослабление зрения.
Уэстон снова вздохнул:
Ц Джон, известно ли вам, что чаще всего приводит к ухудшению зрения?
Ц Нет.
Ц Недосыпание, Ц сказал он и сжал зубами мундштук своей трубки. Ц Как б
ы вы поступили на моем месте? Поставили диагноз на основе жалобы, которая
привела к просвечиванию, давшему отрицательный результат?
Ц Образцы наводят на размышления, Ц напомнил я ему.
Ц Но и только, Ц Уэстон медленно покачал головой. Ц Случай и без того за
путанный, и я не собираюсь усугублять неразбериху, предлагая диагноз, в п
равильности которого не уверен. Ведь меня могут вызвать в суд и заставит
ь доказывать свою правоту. А я предпочел бы не высовываться. Если обвинен
ие или защита пожелают найти патологоанатома, который проанализирует м
атериалы и выступит в суде, Ц что ж, прекрасно. Данные здесь и доступны вс
ем. Но я не намерен идти в суд. Мой свидетельский опыт кое-чему научил меня.

Ц Например?
Ц Никогда не занимай позицию, если не уверен, что сможешь отразить любой
натиск. Может быть, это и звучит как памятка для генерала, Ц с улыбкой доб
авил Уэстон. Ц Но ведь зал суда Ц это театр военных действий, пусть и вес
ьма вежливых.

4

Надо было встретиться с Сандерсоном. Я обещал зайти. А теперь, в придачу, о
тчаянно нуждался в его совете. Но едва войдя в вестибюль Линкольновской
больницы, я столкнулся с Гарри Фэллоном.
Он робко брел по коридору в дождевике и надвинутой на глаза шляпе. Гарри
Ц интерн, и у него обширная практика в Ньютоне. Кроме того, прежде он был а
ктером. То ли клоуном, то ли еще кем. Я поздоровался, и Гарри медленно припо
днял шляпу. Его глаза налились кровью и покраснели, лицо имело болезненн
о-желтый оттенок.
Ц Я пдасдудився, Ц сообщил он мне.
Ц К кому идешь?
Ц К Гордону. Главному ордидатору. Ц Гарри достал бумажную салфетку и ог
лушительно высморкался. Ц Нафчет моей пдастуды.
Я засмеялся:
Ц Ты что, ваты наглотался?
Ц Бадьфое фпафибо, ддуг, Ц он шмыгнул носом. Ц Но это де ффмефно.
Разумеется, тут он был прав. Простите за каламбур, но все практикующие вра
чи боятся любой хвори как чумы. Даже пустячной простуды. Считается, что бо
лезнь подрывает авторитет, мешает так называемому «контакту с пациента
ми», а посему любой мало-мальски серьезный недуг мгновенно и наглухо зас
екречивается. Когда гломерулонефрит Хенли перешел в хроническую форму,
он принял все возможные и невозможные меры, чтобы сохранить это в тайне о
т пациентов. Даже к своему лечащему врачу ходил среди ночи, крадучись, сло
вно вор.
Ц Не похоже, чтобы ты серьезно простудился, Ц заметил я.
Ц Ха! Кхе-кхе! Ты так полагаеф? Пофлуфай-ка, Ц он снова высморкался, протя
жно и гулко. Звук напоминал нечто среднее между ревом клаксона и предсме
ртным хрипом бегемота.
Ц И давно это у тебя? Ц спросил я.
Ц Дба ддя. Дба погадых ддя. Бодьдые дачали замечать.
Ц Что принимаешь?
Ц Кодоплю. Дучше вфего при вируфе. До вефь мир сговорился против медя, Дж
он. Мадо того, что профтыл, так сегодня еще и оштрафовали.
Ц Оштрафовали?
Ц Да. За стоянку во втором ряду.
Я захохотал, но где-то на задворках моего сознания копошился маленький ч
ервячок беспокойства. Как будто я забыл нечто важное, то, что должен был по
мнить и не имел права упускать из виду.
Это было странное чувство. И весьма неприятное.

***

Сандерсона я застал в патолаборатории Ц квадратном зале, заставленном
складными стульями. На стене висел экран, напротив него стоял проектор. З
десь проводятся совещания, делаются обзоры вскрытий, причем все это прои
сходит почти непрерывно, и редко когда удается заглянуть сюда, чтобы пок
опаться в книгохранилище.
На полках стояли ящики с отчетами обо всех вскрытиях, сделанных в Линкол
ьновской больнице с 1923 года, когда тут наладили учет, и по сей день.
До двадцать третьего года никто толком не знал, сколько человек умерло о
т той или иной болезни, но по мере развития медицины и анатомии эти сведен
ия стали приобретать все большее значение. Отчеты о вскрытиях 1923 года уме
стились в одну маленькую картонку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91