И впереди я вижу долгую и радостную жизнь в этом прекрасном городе…

* * *

Едва Сандерс вернулся в свой кабинет, как ему позвонила Фернандес.
– Мне наконец-то позвонил Алан. Вы готовы? Артур Э. Френд отбывает свой свободный от лекций год в Непале. В его кабинет не имел доступа никто, кроме его секретарши и пары наиболее доверенных студентов. Фактически за время его отсутствия заходил только один студент – химик-второкурсник по имени Джонатан…
– Каплан, – подсказал Сандерс.
– Точно. Вы его знаете? – спросила Фернандес.
– Он сын моей новой шефини. Стефани Каплан только что представили как нового руководителя отдела.
Фернандес некоторое время помолчала, затем заметила:
– Это, должно быть, просто выдающаяся женщина…

* * *

…Гарвин назначил встречу Фернандес в отеле «Четыре времени года». Ранним вечером они сидели вдвоем в маленьком темном баре, выходящем на Четвертую авеню.
– Вы проделали чертовски сложную работу, Луиза, – говорил Гарвин. – Но, должен вам сказать, не в пользу справедливости. Невиновная женщина пала жертвой хитроумного, расчетливого мужчины.
– Ладно вам, Боб, – ответила она. – Вы меня для этого сюда и пригласили, чтобы пожаловаться?
– Как перед Богом, Луиза, все эти жалобы на сексуальное преследование – в них сам черт не разберется. Во всех компаниях, которые я знаю, можно насчитать не меньше чем по десятку случаев. Будет этому когда-нибудь конец?
– Меня это мало беспокоит, – ответила адвокат. – Когда-нибудь все как-то утрясется.
– Может быть, со временем. Но пока, сколько невинных людей…
– За время моей работы мне не так часто удавалось встречать невинных людей, – возразила женщина. – Например, сейчас мое внимание занимает одна вещь – ведь совет директоров «ДиджиКом» еще год назад был осведомлен о тех проблемах, которые связаны с поведением Джонсон, и ничего по этому поводу не предпринял.
Гарвин моргнул.
– Кто вам это сказал? Это абсолютная неправда… Фернандес промолчала.
– И вы никогда не сможете этого доказать! Фернандес приподняла бровь, но ничего не сказала.
– Кто вам это сказал? – повторил Гарвин. – Я хочу знать.
– Послушайте, Боб, – заговорила Фернандес. – Существуют определенные проявления в поведении людей, которых никто больше не хочет терпеть – и это факт. Начальники, хватающие подчиненных за гениталии, тискающие груди, стоя в лифте, приглашающие секретарш в деловые поездки и при этом заказывающие только один гостиничный номер… Это старая история. И если у вас есть сотрудник, ведущий себя таким образом – независимо от того, мужчина это или женщина, гомосексуалист или нормальный человек, – вы должны его остановить.
– Ладно, это все так, но иногда бывает трудно узнать…
– Да, – согласилась Фернандес, – существует и другая крайность: сотруднице не понравился безвкусный анекдот, рассказанный в ее присутствии, и она ничтоже сумняшеся подает жалобу. В конце концов ей объяснят, что сексуальным преследованием здесь и не пахнет, но к тому времени ее боссу уже было предъявлено обвинение, и вся фирма об этом знает. Работать вместе больше невозможно: подозрительность, обида – какая здесь работа… Я часто с такими случаями сталкиваюсь, поверьте, они тоже неприятны. Знаете, мой муж работает в той же фирме, что и я.
– Угу…
– После того как мы познакомились, он пять раз предлагал мне встретиться с ним в интимной обстановке. Поначалу я отказывалась, но потом уступила, и вот теперь мы давно и счастливо женаты. Так вот, недавно муж сказал мне, что при нынешних обстоятельствах и нравах он бы, возможно, не рискнул со мной связываться.
– Ну? Вот и я говорю о том же…
– Понимаю. Но со временем все утрясется. Пройдет год-другой, и все будут в курсе новых правил.
– Да, но…
– …но есть еще и третья категория случаев – где-то посреди двух крайностей, – продолжала Фернандес. – Назовем ее серой. Где неясно, что случилось на самом деле, неясно, кто что сделал. Это наиболее обширная группа жалоб. Дело в том, что общество склонно концентрировать внимание на жертве, а не на обвиняемом. Но ведь у обвиняемого тоже есть проблема: жалобы на сексуальное преследование – это оружие, Боб, и надежной защиты от него нет. Этим оружием может воспользоваться любой – и многие так и делают. Некоторое время, я думаю, это еще будет продолжаться.
Гарвин вздохнул.
– Это как ваша машина, создающая несуществующую реальность, – продолжала Фернандес. – Окружающую среду, которая кажется реальной, хотя на самом деле ничего нет. Мы живем, окруженные такой средой, которую определяют созданные нами правила. Эта среда меняется. Раньше она менялась по отношению к женщинам, теперь она начинает меняться и по отношению к мужчинам. Раньше эти изменения не нравились мужчинам, теперь они не по вкусу женщинам. Некоторые люди получают определенные преимущества, но в конце концов все притрется.
– Когда? Когда это кончится? – спросил Гарвин, горестно покачивая головой.
– Когда женщины будут занимать пятьдесят процентов руководящих постов, – объяснила Фернандес. – Тогда все само собой и кончится.
– Вы же знаете, что я это только приветствую.
– Да, – признала женщина, – и должна сказать, что сейчас вы выдвинули просто выдающуюся женщину. Мои поздравления, Боб.

* * *

Мери Энн Хантер попросили отвезти Мередит Джонсон в аэропорт, чтобы та успела на самолет, вылетающий в Купертино.
Минут пятнадцать женщины ехали молча; Мередит ссутулилась, сидя в своем пальто военного покроя и глядя в окно.
Наконец, когда они проезжали мимо заводов «Боинга», Джонсон подала голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127