Тот властный голос на пленке - у меня такое ощущение, что это не кто иной, как глава синдиката. Выходит, он был здесь вчера.
В тот вечер я с умыслом выпил больше обычного и наутро проснулся в тяжком похмелье. Голова прямо-таки раскалывалась от боли, меня подташнивало. Заметив на столе бутылку виски "Блэк энд Уайт", я вылил в стакан остатки спиртного и залпом выпил. Приняв ванну и тщательно почистив зубы, я воспрянул духом.
За завтраком ко мне присоединился начальник местного уголовного розыска. Он был чем-то возбужден и взволнован, его волнение передалось и мне.
- Приветствую вас, гонец, принесший добрые вести! - улыбнулся я. - Это как раз то, чего нам так недостает сейчас.
- Звонили из Найроби.
- Они сцапали немца и Ванджиру? Ничего не скажешь, быстро сработано.
- Нет, никто из этой компании до сих пор не арестован. Однако комиссар просил передать, что индиец по имени Урдин находится в руках полиции. Это на тот случай, если вам понадобится его допросить.
- Понадобится? Еще бы!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Мне не удалось переговорить с Урдином сразу по возвращении из Момбасы он был серьезно болен.
Мои часы показывали четверть двенадцатого утра. Я поднялся по лестнице, ведущей в отделение интенсивной терапии. Мне велели надеть поверх одежды широченный зеленый халат и полотняные бахилы, доходившие до колен.
Койка, на которой лежал Урдин, была отгорожена ширмой с прикрепленной к ней табличкой "Посещения запрещаются". Отодвинув ширму, я увидел, что лежит он без подключенных к аппаратам трубок, и обрадовался: выходит, его состояние не так уж плохо. Урдин спал, его дыхание было ровным.
- Вы из полиции? - спросила меня сестра.
- Угу.
- Пройдите, пожалуйста, вон туда. Вас хочет видеть доктор.
Она подвела меня к столу, за которым белый мужчина с орлиным профилем заполнял историю болезни.
- Этот господин из полиции к пациенту, - представила меня сестра.
- Да-да! - простуженным голосом произнес врач. - Я доктор Кларк.
- Кибвалеи, старший инспектор уголовной полиции.
- Садитесь, пожалуйста. Итак, вас интересует наш больной?
- Хотелось задать ему несколько вопросов, это помогло бы распутать одно дельце.
- Боюсь, с этим придется повременить. Ему необходим абсолютный покой.
- Долго ли ждать, доктор?
- Самое малое месяц.
- Но это просто-таки невозможно. Если не удастся переговорить с ним на этой неделе, то потом от его показаний будет мало проку.
- Как бы это сказать? Моя первейшая обязанность - печься о благе пациента. Я должен как можно скорее поставить его на ноги. В его нынешнем состоянии любой стресс или волнение могут привести к фатальным последствиям. Полицейский допрос в данный момент ему абсолютно противопоказан. Вы отдаете себе отчет в том, что с ним стряслось?
- Мне сказали, будто бы сердечный приступ.
- На самом деле он перенес инфаркт, инфаркт миокарда, то есть поражение сердечной мышцы. Ему еще повезло - сравнительно легко отделался. Однако шрам может зарубцеваться лишь при строжайшем соблюдении постельного режима.
- Шрам?
- Вы не ослышались. Видите ли, сердце состоит из мышечной ткани, и, пока мы живы, оно качает кровь, заставляя ее циркулировать по всему телу. Оно нуждается в кислороде и питательных веществах. Если же один из капилляров, по которым бежит кровь, закупоривается, небольшой участок сердечной мышцы, не получая притока кислорода, оказывается парализован.
- Понятно.
- Вот и хорошо! - Доктор кивнул, довольный собой и столь усердно внимавшим ему слушателем. - К счастью, сердце само начинает сразу заживлять пораженный участок. Когда у вас случается увечье, что при этом обычно происходит?
- Сначала бывает очень больно, - ответил я, - вокруг раны все опухает.
- Верно. Таким образом, сама природа дает вам знать, что следует оставить эту часть тела в покое, так сказать - на время ремонта. Но сердце не остановишь, его ремонт - дело куда более тонкое и кропотливое. Оно должно все время стучать, без остановки. Значит, чтобы помочь его восстановлению, необходимо снизить на него нагрузку.
- Ясно. Раз так, пусть он себе лежит, мы с ним только потолкуем, и все.
- Ваши вопросы приведут его в волнение, заставят нервничать, а это дополнительная нагрузка на сердце. Разве не ясно?
- Он до сих пор без сознания?
- Это из-за седативных препаратов, но постепенно мы будем снижать их дозировку, и через два-три дня он придет в себя.
- В таком случае у меня к вам две просьбы. Вы говорите, что наши расспросы повергнут его в волнение. Раз так, не спросите ли вы сами, нет ли у него сведений относительно синдиката, занимающегося торговлей наркотиками? У нас есть основания полагать, что ваш пациент связан с этим преступным бизнесом.
- Напишите мне свое имя и телефон. Я задам ему этот вопрос при ближайшей возможности и сразу сообщу ответ.
- Вторая просьба: нельзя ли оставить возле него парочку моих людей? Знаете, на всякий случай.
- Абсолютно исключено! Я категорически против. Он здесь и без того в полной безопасности.
- Есть опасения, что сообщники попытаются его прикончить.
- Ерунда! - с чувством воскликнул доктор. - Больному здесь решительно ничего не угрожает. Повторяю: никаких часовых! Мне надоело твердить, что этим вы можете нанести пациенту неимоверный вред.
- Но позвольте им дежурить в соседней комнате.
- Ни в коем случае!
- Что же, мне остается лишь попрощаться, доктор. - Настроение мое явно упало. - Не забудьте позвонить, если он что-нибудь вам скажет. И все-таки послушайте моего совета - не оставляйте его ни на миг без присмотра, не подпускайте к нему посторонних, иначе, доктор, вместо идущего на поправку пациента у вас на руках окажется хладный труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52