- Вообще-то раньше, если честно, - ответил Борихин. Василий всплеснул руками и закатил глаза в притворном восхищении.
- Бонд. Джеймс Бонд!
- Что? - не понял Борисыч.
- Супермен вы, вот что. Моя б воля, я бы сейчас - шустрым кабанчиком под одеяло. - Борихин насупился.
- Постеснялся бы. Молодой здоровый парень... - Вася сонно подпер голову кулаком.
- Уже не такой молодой, как до встречи с вами.
- Вот и отлично. Я с тобой как раз об этом поговорить и собирался.
Но начать разговор сыщику не дал Семен Аркадьевич, который вошел в этот момент в комнату. Его интересовало, не желает ли молодежь отведать яичницы. Молодежь поупиралась было, понимая, что поневоле тунеядствует на небогатых стариковских харчах, но хозяин настаивал и заверил, что такого блюда им еще пробовать не доводилось - как-никак сорок лет практики. Когда старик зашаркал на кухню, Вася сам вернулся к прерванному разговору:
- Босс, я, честно говоря, не понял последней реплики.
- Знаешь, Василий, ты только пойми меня правильно... В общем, нам сейчас лучше расстаться. Или разделиться, так точнее. Ты чего улыбаешься?
- А вы сейчас похожи на мужа, который уходит от жены к другой и подыскивает слова...
- Я с тобой серьезно разговариваю, между прочим. Ты что не видишь, что меня тупо хотят убить? Причем не напугать, не отстранить. Именно уничтожить.
- Так это ж хорошо. В том смысле, в каком вы сами говорили: значит, мы что-то нащупали!
- Говорил, говорил. Только сейчас я о другом. Работает не шпана, работают люди вполне серьезные. Если они себе поставили такую цель, скорее всего, у них получится.
- Это вам по утрам такие светлые мысли приходят? Тогда лучше спали бы до обеда.
- Ты хоть иногда серьезным бываешь? - вздохнул Борихин.
Василий внимательней присмотрелся к шефу.
- Подождите. Вы что - не шутите?
- Да какие уж тут шутки! Нет, ты меня пойми правильно: я тебя не увольняю. Просто... лучше тебе на время уехать. А потом, когда все уляжется...
Парень так посмотрел на Борихина, что тот даже заерзал на стуле. И горечь в голосе Василия была неподдельной:
- Вы меня уж совсем за ссученного держите, Игорь Борисыч.
- Чего это вдруг у тебя блатная лексика прорезалась?
- От радужного настроения! - огрызнулся парень.
- Да пойми ты, дурак молодой: им не ты, им я нужен! Это же очевидно. И они так просто не успокоятся. Так что незачем нам вдвоем подставляться. Если хочешь знать, мне одному гораздо удобнее от них уходить будет.
- Ясное дело! - Василий с досадой скривил губы. - Я же вам только мешаю!
- Да не будь ты мальчишкой, Василий! Сам видишь - дело серьезное. Шутки кончились...
- А я к вам не шутником нанимался, а сыщиком, между прочим.
Борихин, когда спор развивался не так, как ему хотелось бы, имел скверную привычку повышать голос. Тут как раз он пустил в ход свое любимое оружие и взревел:
- Да как с тобой говорить серьезно, если ты ничего понимать не хочешь?!
В ответ Василий тоже взвился:
- Не хочу! И вечным мальчиком быть не хочу! Хорошеньким вещам вы меня учите: если что - сразу в кусты!
- Кто это тебя такому учит? Ты что несешь?
- Ничего я не несу! Так и есть. Вы и своего сына так воспитывали бы?
- Какого еще сына? - голос Борисыча вдруг зазвучал тихо и озадаченно.
- Гипотетического! Какого...
Оба сидели раскрасневшиеся от крика и отводили друг от друга глаза. Борихин закурил очередную сигарету и продолжал уже примирительным тоном:
- Да пойми ты, чудак-человек, если с тобой что-нибудь случится, я себе вовек не прощу!
- А я себя прощу, если вас одного брошу? Так, что ли?
Старик-эксперт вошел с дымящейся сковородкой. Кое-что он слышал из кухни - не такие уж толстые стены были в доме, чтобы заглушить весь этот крик. Кое о чем догадывался - не трудно было. И душа у него болела, и хотел бы он дать совет, да все же не решился. А еще он понимал, почему Борихин так переживает из-за парня. Очень хорошо понимал! Для этого нужно было всего лишь прожить долгую жизнь. Так что, войдя в комнату, он только и сказал:
- А вот и она - фирменная ментовская...
- Я не буду, - хмуро отказался Вася.
- Ты ешь, ешь, - усмехнулся Борихин. - У нас сегодня день долгий будет.
Василий разулыбался и с молодым аппетитом набросился на действительно очень вкусную яичницу.
В тесном предбаннике отделения милиции Толстый принял в объятия освобожденного Буржуя. Что, впрочем, было неудивительно: в сторонке невозмутимый, как всегда, Варламов подписывал необходимые бумаги. Хмурый и злобный Мовенко стоял рядом с адвокатом.
- Так, замечательно. Ах да, еще здесь, - приговаривал Варламов, ставя, где следует, размашистую подпись. - Насколько я могу судить, к моему клиенту применялись недозволенные методы ведения допроса. Так, и еще здесь подпишем...
- Он набросился на меня в присутствии свидетеля, безразлично-официальным тоном ответил Мовенко.
- Конечно. Понимаю, понимаю, - охотно соглашался Варламов. - А вы - вот здесь, пожалуйста. И еще здесь. - Он повернулся к Буржую. - Владимир Владимирович, личные вещи...
Владимир Владимирович Коваленко рассовал по карманам то, что было изъято из них при задержании, и задумался. Вспомнив, спросил:
- А где часы?
- Что? - переспросил майор.
- Часы, - Буржуй смотрел на него в упор.
- Дежурный! - гаркнул Мовенко.
- Да, товарищ майор, - отозвался дежурный.
- Часы там в списке есть?
Дежурный просмотрел список и доложил:
- Никак нет. Никаких часов не значится.
- Нет так нет. Носи на память, - издевательски бросил Буржуй майору.
- Эй, погоди, - вскинулся тот. - Ты что это возомнил, Коваленко? Что я на твои поганые часы позарился?
- Да не дергайся ты. Говорю же: носи на память! Пусть они отсчитывают самое черное в твоей ментовской жизни время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128