мечтать о муже, детях и доме с видом на море она может, но влюбляться больше не станет ни за что, ибо страсть все только портит.
* * *
Так проходило ее отрочество. Она росла и хорошела, и особенную прелесть придавал ей ее загадочно-печальный вид, чрезвычайно привлекавший мужчин. И она встречалась с одним, потом с другим, увлекалась, предавалась мечтам – и страдала, хоть и поклялась самой себе, что никогда больше ни в кого не влюбится. Во время одного из свиданий лишилась она невинности: все произошло на заднем сиденье автомобиля, она и очередной ее кавалер целовались и обнимались с большим жаром, и, когда юноша проявил изрядную настойчивость, Мария, все подруги которой давно уже потеряли девственность, уступила ему. Не в пример мастурбации, возносившей ее на седьмое небо, настоящий секс не принес ничего, кроме болезненных ощущений, да еще досады по поводу юбки, испачканной кровью – еле-еле удалось потом отстирать. Никакого сравнения с первым поцелуем, с теми волшебными мгновениями – кружились цапли, солнце садилось, звучала в отдалении музыка... нет, она не хотела больше вспоминать про это.
Она еще несколько раз переспала с этим юношей после того, как пригрозила ему – сказала, что отец, как узнает, что ее изнасиловали, и убить может, – и превратила его в какое-то учебное пособие, пытаясь всеми возможными способами понять, где же таится удовольствие от секса с партнером.
Пыталась да не смогла: мастурбация удовольствия доставляла гораздо больше, а хлопот – гораздо меньше. Однако не зря же журналы, телепрограммы, книги, подруги, ну все, РЕШИТЕЛЬНО ВСЕ, как сговорившись, в один голос твердили ей, что мужчина необходим. Мария даже заподозрила, что у нее что-то не в порядке в этой сфере, еще больше сосредоточилась на уроках и на известный срок выкинула из головы это чудесное, это убийственное явление под названием Любовь.
Запись в дневнике Марии, сделанная, когда ей было 17 лет:
Моя цель – понять, что такое любовь. Знаю, что, когда любила – чувствовала, что живу, а то, что со мной теперь, может, и интересно, однако не вдохновляет.
Но любовь так ужасна – я видела, как страдали мои подруги, и не хочу, чтобы подобное случилось со мной. А они раньше подшучивали надо мной и моей девственностью, а теперь спрашивают, как это мне удается подчинять себе мужчин. Я молча улыбаюсь в ответ, потому что знаю – это лекарство хуже самой болезни: просто я не влюблена. С каждым прожитым днем все ясней мне становится, до чего же мужчины слабы, переменчивы, ненадежны, как просто сбить их с толку и застать врасплох... а папаши кое-кого из моих подруг уже подкатывались ко мне, да я их отшила. Раньше я бы возмущалась и негодовала, а теперь понимаю, что такова уж она, мужская природа.
И хотя моя цель – понять, что такое любовь, и хотя я страдаю из-за тех, кому отдавала свое сердце, вижу ясно: те, кто трогают меня за душу, не могут воспламенить мою плоть, а те, кто прикасается к моей плоти, бессильны постичь мою душу.

Часть 2
Марии исполнилось девятнадцать, она окончила школу, устроилась продавщицей в магазин, торговавший тканями, где в нее влюбился хозяин, – но девушка к этому времени уже в совершенстве владела искусством использовать мужчин. Она ни разу не позволила ему никаких вольностей – не дала ни обнять, ни прижать, – но постоянно дразнила его и разжигала, зная силу своей красоты.
А что это такое – «сила красоты»? И как живется на свете некрасивым женщинам? У Марии было несколько подруг, которых никто не замечал на вечеринках, которых никто не спрашивал: «Как дела?» Невероятно, но факт – эти дурнушки несравненно меньше ценили перепадавшие им крохи любви, молча страдали, когда оказывались отвергнутыми, и старались смотреть в будущее, находя что-то еще помимо необходимости краситься и наряжаться, чтобы кому-то там понравиться. Они были куда более независимы и жили в ладу с самими собой, хотя, на взгляд Марии, мир должен был им казаться совершенно невыносимым.
Ну а она вполне сознавала, насколько хороша. И хотя советы матери она обычно забывала, один, по крайней мере, прочно засел у нее в голове: «Красота, доченька, – не вечна». И потому она продолжала играть с хозяином в кошки-мышки, не отталкивая его окончательно, но и не давая слишком уж приблизиться, так что игры эти принесли ей значительную прибавку к жалованью (она ведь не знала, сколько времени удастся ей держать его в ожидании того дня, когда ему удастся затащить ее в постель), и это – не считая сверхурочных (в конце концов, хозяину приятно, когда она – рядом, к тому же он опасался, что она выйдет как-нибудь вечерком да и встретит большую чистую любовь). Она проработала двадцать четыре месяца кряду, дала денег родителям и вот наконец исполнила свое давнее намерение. Мария скопила достаточно, чтобы провести неделю в городе своей вожделенной мечты – Рио-де-Жанейро, визитная карточка страны, место, где живут знаменитости и звезды!
Хозяин предложил поехать с нею, пообещал взять на себя все расходы, но Мария выкрутилась – наврала, что мать поставила ей единственное и непременное условие: если уж она отправляется в одно из самых опасных в мире мест, то ночевать должна будет непременно у своего Двоюродного брата, мастера восточных единоборств.
– Да и потом, на кого же вы оставите магазин? У вас ведь нет человека, которому бы вы доверяли.
– Говори мне «ты», – сказал он, и в глазах у него Мария увидела такой уже знакомый ей огонек страсти.
Ее это удивило – ей-то казалось, что у него на уме только секс. Но глаза его говорили иное: «Я могу дать тебе и дом, и семью, и деньги для твоих родителей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11