Теперь из моды вышло - петь и сноп праздновать. Зря.
Ждешь урожая, как праздника, а начинается все как в будни. Только и узнаешь, что хлеб пошел, когда партком молнию выпустит: "Новиков Григорий Петрович намолотил столько-то, Деулина Вера Константиновна маленько отстала. .". Верно ведь я говорю?
Этот вопрос мужу, который сидит к столу немного боком и, не зная чем занять бездельничающие руки, рисует на клеенке невидимые узоры. Несколько раз пытался я приобщить его к разговору, но все попытки Николай Федорович встречал застенчивой улыбкой и фразой, которая, кажется, стала для него привычной: "Она вам лучше расскажет", - короткий кивок в сторону жены и снова обезоруживающая застенчивая улыбка.
Вероятно, именно эта, часто произносимая фраза обманчиво действует на окружающих, побуждает их расставлять не совсем верные акценты. Я не случайно говорю об этом, ибо не раз приходилось сталкиваться с драматическими последствиями неверных оценок человеческих взаимоотношений. В данном случае я повторю то, с чего начал свой очерк- Дсулины. Именно так.
И не только Вера Константиновна и Никотай Федорович, но и дети - и Ваня, и Дуся, и Таня, и Тоня. Обыкновенная дружная семья, где отношения строятся на глубоком взаимном уважении к самому высокому, что объединяет людей - к труду. Согласитесь, что когда человек двоит мысли между работой и домом, это сродни гонке за парой зайцев. Деулины полагаются друг на друга безраздельно и это позволяет им отдаваться целиком именно той работе, которой каждый в данный момент занимается. Только так я объясняю идеальную чистоту и порядок, царящие в их домашнем ладном хозяйстве. Ведь родителям заниматься обиходом некогда - их ранняя заря из дома выгонит, и куда как поздняя - вгони г. И так же объясняю основное - высокие гектары и центнеры, которые сопровождают имя Деулиной.
Отступление получилось у меня довольно-таки длинным, но без него не обойтись, ибо, проникая в суть явления, приходится тревожить его с разных сторон. Гладкописью здесь не отделаешься.
Теперь восстановим последовательность.
Впрочем, что ее восстанавливать. Николай Федорович на вопрос жены даже односложно не ответил, только пожал плечами. Наморщил лоб, вздохнул глубоко.
"Ну, вот сейчас разговорится", - подумал я. Но он только шумно вздохнул. И тут Вера Константиновна не выдержала.
- Чего ты, Николай!.. Вы не думайте, это он прибедняется... Корреспонденты с ним мало разговаривают. А я ведь из-за него механизатором, можно сказать, стала. Гармошка его во всем виновата. Теперь смотришь, хлопец по селу идет, в руке - ящик. Из ящика - музыка. У кого деньги зарелись, тот и музыкант.
А в мою молодость гармонист - первый человек, рукой его и не достанешь. Пи клуба у нас тогда, ничего. Зимой нынче в одной избе, завтра - в другой собрались.
А летом, на черта нам и избы нужны. До утра напоешься^ напляшешься, а утром - на работу. А теперь что, соберутся молодые в клубе, потрясутся под музыку часов до одиннадцати, им скажут - по домам, они и пошли. И опять у кого ящик есть, тот и музыку играет.
Да раззе это музыка. Гармошка - под нее березы и те плясали. А с гармошкой - Николай. Девок около него - табун. И вес мы вроде на одно лицо. Решила я тогда - пойду на технику. После войны трактористам да комбайнерам особый почет был. Говорю Николаю:
"Пошли вместе в училище". Он говорит: "Чего мне в училище, я и так тракторист..."
- Не говорил я так!
- Смотри-ка ты, не говорил. С Исаем Князевым не ты тогда работал?
- Работал. А говорить, что тракторист, не говорил.
- Куда там. Помнишь, еще сказал, что коробку передач разбирал. Что молодому, мол, интересно за каждую гайку, за каждый болт самому подержаться... Может, и этого не говорил?.. Ладно... В общем, пошла я одна. Кончила курсы в училище. Вернулась в колхоз.
Денис Ермилыч, наш председатель, предложил мне ХТЗНАТИ, я отказалась. Не поглянулся он мне ни грамма.
Его рукояткой надо было заводить. Я на этой машине на курсах бузовалась, аж глаза вылазили. Пошла на С-80... Николай где в это время был? В армию собирался. У нас с ним все к тому времени уже сладилось.
Я ему сказала: ты сам смотри, не окрутись. Я-то тебя ждать буду... Вы насчет мужа вот поминали - хорошо с ним работать или плохо... Да если бы муж тогда рядом был, разве так бы я работала... Я больше боялась, чем делала. Бригадира боялась, механика эмтеэсовского - боялась, а про главного инженера уж и поминать страшно. А что, их тоже понять можно. Им дело нужно.
А мне опыта откуда взять? Помню, комбайнер на меня нашумел, сцеп я таскала, я так обомлела, что две скорости зараз врубила. Он тогда подошел, покачал головой, говорит тихонько, тихонько: "Чурка ты, чурка, куда смотрела?" А мне куда смотреть, слезы тремя ручьями.
С тех пор перестал он шуметь. Сам отладил, попробовал. Все нормально. "Садись, говорит, герой жатвы, действуй". А вечером - мы тогда домой не ходили, в поле ночевали - сказал по-жалостливому: "Девка - она девка и есть. Одно слово - малолетка". Ничего себе, малолетка, когда уже девятнадцать стукнуло. Потом Егор Федорович, Цезар была ему фамилия, жалел меня. Я у него заместо дочери была. На моего-то отца еще в сорок первом похоронная пришла.
О шефстве сейчас много говорят. Опытные неопытным помогали. Кто помогает^ а кто только и делает, что орет. Видела я такое шефство, знаю по себе. Говорят: ученого учить, только портить. А по-моему, если на неученого орать, то еще большая порча получится.
Не знаю, может я не так что понимаю, только, по-моему, если ты шеф, то ты учить должен, а учителем не всяко! о назначить можно.
- Шефов не назначают. Тут порядок строгий добровольности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12