Порвав со всем миром, Мария не смогла полностью скрыть рождение ребенка. Подруги прослышали, обсудили. Одна даже приехала на кошару, но Мария не показала ребенка, сославшись на состояние здоровья. Папаша, Ян Арвидович, опасался теперь навещать её, иначе молва, узнав об их свиданиях, тут же решила бы вопрос отцовства.
Мария не хотела отдавать своего необычного ребенка в мир. Сама учила всему, что знала.. Длинными темными вечерами, особенно зимой. Георгий рано освоил чтение и письмо. По её просьбе овцеводы привозили учебники и книги. Сам чабан с третьяком и подпасками читали редко, но слушать любили. Ничего необычного в безвылазном проживании в степи они не видели. Живут же в горах, в джунглях, пампасах. Овцеводы тоже предпочитали тихую жизнь здесь, чем балаболить с людьми в селе. Ездили по мере необходимости к женам и детям.
В первый раз тревогу о сыновьях Мария почувствовала, когда не в меру ретивая работница РОНО, прознав о степном мальчугане, стала требовать, чтобы Георгий посещал школу и жил в интернате. Она звонила председателю колхоза имени 20-го партсъезда, утверждала, что краевое начальство по линии образования сотрет её в порошок, если узнает о мальчике, который в пятнадцать лет ещё ни разу не был в школе! Председатель поручил разобраться Янсону. Ян Арвидович съездил к Марии, посмотрел издали на сына, взял барана и отвез на скотный двор работницы РОНО. Звонков больше не было.
Второй трудный момент наступил, когда юношей призывали в армию. "Добрые люди" подсказали военкому о мальчике-эльфе, живущем без свидетельства и паспорта.
- Ему уже за 16 должно быть.
Военком лично наведался на кошару Савченко. На этот раз пара валушков отсрочила призыв на годик.
- Смотри, на следующий год меня не купишь.
Мария ни за что не хотела отдавать сыновей в руки "стариков", "дедов", которые в армии заклевали бы её кровинушку. Жора предложил скрыться.
- Погуляем, мама, мир посмотрим.
- Вам же паспорт нужен.
- Лучше два.
В обнищавшем селе, хозяйством которого, больше семидесяти лет управляли из Москвы, за хороший бакшиш паспортный вопрос тоже решался. Фотографа Златорунского привезли прямо на кошару, попросили снять Гошу. Потом угостили и представили Жору. Мария присовокупила к изготовленным фотографиям деньги и баранину. Договаривался и получал паспорта Ян Арвидович. Сын высланных из Прибалтики, он знал каково это, быть изгоем. В последний момент решил записать сыновей на свою фамилию. Пусть их ищут по белу свету. В паспорт папы они не вписаны. У матери фамилия другая. А военкома уже поменяли. Наелся - дай другому.
В двух паспортах с разными фотографиями значилось - Георгий Янович Янсон. Их обладателей отвезли на уазике в Мин-Воды, где Георгий и растворился. Какие-то следы его обнаруживаются в Ростове, Ярославле, Киеве, Москве...
Олег Стефанович писал расписку и размышлял вслух:
- Я не вмешиваюсь в ваши дела, но Янсон, по моему, ведет двойную игру. Его артистическая, так сказать, банда, может оказаться самой натуральной. В РУОПе на его счет есть свое мнение. Если за ним ходят ноги оперативников, то и вы под микроскопом, уважаемая Полина Антоновна. Люди с Чайковского могли уже напичкать электроникой офис и квартиру подозрительного типа Янсона.
Шкворень поежилась, представив, как скрытая видеокамера фиксирует её бурную ночь. Один мужчина затащил её к себе в комнату, затем второй перетаскивает в свою... Ужас, разврат. Поди докажи, что один и тот же. Узнай Шайтанов о натуральной раздвоенности Георгия - с ума сойдет. Полина Антоновна потянулась, тело приятно ломило. Олег Стефанович поднял глаза от расписки, увидел умиротворенное лицо влюбленной женщины. Опытный оперативник понимал, что люди с такими лицами теряют критический взгляд на объект своего обожания.
- Вечером верну в сохранности.
Взяв деньги, Шайтанов вышел.
Операции по задержанию, казалось, ничто не могло помешать. Но продавцы повели себя странно. Вечером сорвались с места, поехали в отель "Пулковская". Проследовали в чей-то номер, провели там полтора часа. К назначенному времени вместо поездки к месту встречи, которое, как известно, нельзя было изменить, с вещами направились на вокзал. Купили в кассе билеты.
Шайтанов вышел из себя. Его, покупателя урана с десятью тысячами долларов - кинули! Он совсем не долго сомневался, что его раскусили. Не производили они впечатления тертых парней. Шайтанов не стал ждать, когда кидалы будут садиться в поезд.
- Ну, здорово, мужики.
Прежде чем произнести эти слова сыскарь с минуту смотрел от дверей на двоих продавцов, весело закусывавших коньяк в вокзальном буфете. Облученные смешались, потом изобразили радость от встречи.
- Слушай, мы не знали как тебя найти. Нас обокрали. Кто-то залез в номер и похитил все, что у нас было...
- То-то вы только что были такими удрученными.
Шайтанов поднял руку. Макаров и Стечкин в гражданской одежде подошли и встали по бокам.
- Пошли с нами.
Вид двух овошников подействовал отрезвляюще. Им, приезжим, не светило ничего хорошего от приглашения этих троих, наверное, бандитов.
Налюбовавшись испугом кидал, Шайтанов, наконец, показал удостоверение.
- Пошли...
Двое задержанных действительно оказались учителями физики из Усть-Каменногорска. Таблетки они попросту воровали на предприятии. На каком именно - ни слова. Молчали как партизаны на допросе. Надеялись, что после отбывания срока можно будет возобновить бизнес. Опасные таблетки хранили в обыкновенной картонной коробке. Дозиметрами не баловались.
Когда Шкворень упрекнула их, провинциальных интеллигентов, в бессовестности, учителей прорвало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87