Вонь в хижине стояла неописуемая. Маленькая темная комнатка была битком набита курами, козами и людьми. Нас не пригласили сесть, хотя, признаюсь, я не обнаружила сколько-нибудь привлекательного местечка. Длиннющая парадная тахта, стоявшая у стены, явно служила насестом для кур и выглядела самым подозрительным предметом меблировки.
Эмерсон скрестил на груди руки и вступил в длительную дискуссию на арабском. Не понимая ни слова, я все же с легкостью следила за беседой. Старейшина, сморщенный маленький старичок, чей длинный нос наводил на мысли о дряхлом Пиноккио, что-то испуганно шептал. Ни наглости, ни высокомерия в манерах старейшины не было и в помине, но, честно говоря, лучше бы он поносил нас почем зря. Уж мы с Эмерсоном тогда расправились бы с ним в два счета. Но старичок был до смерти напуган, и его страх означал одно: в интриги мумии старейшина не посвящен.
Мало-помалу все остальные жильцы, принадлежащие к человеческому роду, покинули хижину, остались лишь куры да бараны (или козы, вечно я их путаю). Один дружелюбно настроенный баран заинтересовался моим платьем. Я машинально оттолкнула его, пытаясь понять суть разговора, и постепенно до меня дошло: старейшина не просто напуган - он боится даже находиться с нами в одном помещении! Старичок медленно пятился, пока не уперся спиной в стену.
Затем кто-то прошмыгнул в комнату из задней клетушки. Я узнала Мухаммеда. С его появлением разговор принял новый оборот. Старик с трогательной радостью обратился к сыну, и Мухаммед энергично вступил в спор. Вот он вел себя высокомерно и даже оскорбительно. Эмерсон слушал, сжимая кулаки и стиснув зубы.
Мухаммед неожиданно уставился на меня и перешел на английский.
- Мумия ненавидеть чужих, - сказал он с отвратительной ухмылкой. Чужие уходить. Но не женщин. Мумия любить английский женщин.
Эмерсон издал боевой клич и набросился на дерзкого нахала. Бедный старичок испуганно заверещал, и пришлось вмешаться Уолтеру. Не теряя присутствия духа, он спокойно оттащил своего невоздержанного родственника от Мухаммеда, и очень вовремя - похоже, Эмерсон всерьез задумал придушить наглеца. Должна сказать, я ничего не имела против.
Эмерсон неохотно разжал пальцы, и Мухаммед со стоном рухнул на земляной пол, но даже в тусклом свете я поймала ненавидящий взгляд, который он кинул на своего обидчика. От злобы, сквозившей в этом взгляде, по спине у меня пробежал озноб.
- Уходим, - прошептал Уолтер, подталкивая брата к двери. - Уходим, мы здесь больше ничего не добьемся.
Задерживаться в деревне мы не стали и как можно быстрее миновали единственную улочку. Когда вырвались на простор пустыни, Эмерсон остановился. Лицо его блестело от пота, а кожа, несмотря на загар, приобрела болезненный серый оттенок.
- Мне кажется, я должен принести вам обоим извинения, - пробормотал он заплетающимся языком. - Своим глупым поступком я лишил нас возможности убедить старейшину.
- Я слышал, что сказал этот тип, - ответил Уолтер. - И не осуждаю тебя, Рэдклифф, сам еле сдержался. Уверен, Мухаммед выполз из своей норы только для того, чтобы нас спровадить. Ты поступил опрометчиво, но не думаю, что это имеет какое-то значение.
- Наглость этого человека просто удивительна! - подхватила я. Неужели ему не пришло в голову, что мы можем обратиться в полицию?
Лицо Эмерсона помрачнело.
- Эх, Пибоди, если бы можно было надеяться на помощь властей... Но все дело в том, что Египет не столь спокойное место, как воображают себе эти самодовольные идиоты, сидящие в Каире. Большинство египтян втайне радуются малейшему поражению англичан. Если суданские повстанцы прорвутся в здешние края, за жизнь иностранца я не дам и ломаного гроша.
- Чепуха! - отмахнулась я. - Разве могут необученные повстанцы победить британскую армию?
Эмерсон одарил меня таким взглядом, что я почувствовала себя не умнее того барана.
- К вашему сведению, дражайшая Пибоди, эти необученные повстанцы уже вырезали половину британских войск. Как бы то ни было, мы, похоже, столкнулись с бунтом в миниатюре, и я не намерен этого терпеть.
И он энергично заковылял вперед.
- Куда вы?! - крикнула я растерянно. - Лагерь ведь в другой стороне.
- По соседству есть еще две деревни. Если люди из Хаджи-Кандил отказываются работать, попытаем счастья в Тиле и Амарне.
- Боюсь, это бесполезно. - Уолтер догнал брата и попытался схватить его за руку. Эмерсон вырвался. - Рэдклифф, остановись и выслушай меня! Ты не в состоянии весь день бегать по пустыне. Кроме того, россказни Мухаммеда наверняка уже достигли соседних деревень. Ты ничего там не добьешься.
Эмерсон едва волочил ноги, но останавливаться не собирался. Мне стало ясно, что этот упрямец скорее рухнет лицом в песок, чем прислушается к доводам разума.
- Пусть отправляется куда желает, Уолтер! - решительно объявила я. Вы же знаете, ваш брат настолько упрям, что здравый смысл ему не указ. А пока он станет носиться по пустыне, мы с вами тем временем займемся делом. Нужно посоветоваться с Абдуллой и Майклом. У меня есть план, но надо дождаться, пока ваш брат окончательно не ослабеет и не перестанет путаться у нас под ногами. Думаю, когда мистер Эмерсон вконец выдохнется, мы сможем дотащить его до лагеря.
С этими словами я развернулась, решительно зашагала в сторону лагеря и через несколько минут услышала, как Уолтер вполголоса увещевает брата. Я оглянулась. Надменно вздернув подбородок, Эмерсон тащился следом за мной. Из груди моей вырвался облегченный вздох: не хватало только, чтобы он свалился в горячке.
Когда мы подошли к нашим пещерам, Эмерсон едва держался на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83