Интересно, а приношу ли я пользу этим людям? - размышлял психиатр. - Хоть какую-то? Может, им просто хочется выговориться, и они довольствуются иллюзией слушателя? Может, моя профессия - не более чем интеллектуальное мошенничество? Будь я священником, усомнившимся в своей вере, пошел бы к ближайшему епископу, но у психиатров нет епископов. В психиатрии одно плохо: не существует четкой иерархии. Разве можно выстроить так же хоть одну абсолютистскую религию?
А потом ему пришлось выслушать повествование о сне. Почти все пациенты увлеченно скармливали психиатру свои сновидения, и это всегда раздражало его. Порой ему казалось, что все это - грандиозный розыгрыш, и на самом деле никаких сновидений не существует. С чисто научным любопытством слушал он изложение сна, изредка поглядывая на часы, жалея, что пятьдесят минут, отпущенные пациенту, ещё не истекли. Насколько он понимал, сон этого парня свидетельствовал об утрате жизнелюбия и возникновении подспудной жажды смерти, желания покончить с собой, слабо подавляемого страхом и воспитанием. Интересно, долго ли он сможет противиться стремлению наложить на себя руки? Он ходит сюда уже три недели, но, если что и меняется, то только к худшему.
И вот, очередной сон. Психиатр смежил веки и перестал слушать пациента. Еще пять минут, - сказал он себе. Еще пять минут, и этот болван уберется. А тогда, возможно, удастся подбить толстую белобрысую Ханну на дальнейшее экспериментирование. Накануне психиатр вычитал у Штекеля нечто весьма сладострастное.
Врач пытливо разглядывал мужчину. Густые брови, глубоко посаженные глаза, искаженные страхом и отчаянием черты.
- Мне надо сделать промывание желудка, доктор. Вы можете провести процедуру прямо тут, или придется ехать в больницу?
- А что с вами стряслось?
- Пилюли...
- Какие пилюли? И сколько?
Мужчина перечислил врачу, что входит в состав принятых им пилюль, и сообщил, что проглотил двадцать штук.
- Смертельная доза - десять, - просветил его врач. - Давно это было?
- Полчаса назад. Нет, даже меньше. Минут двадцать.
- А потом вы решили не совершать этой вопиющей глупости, так? Насколько я понимаю, вы так и не уснули. Двадцать минут? Почему раньше не пришли?
- Пытался вызвать рвоту...
- И не смогли? Что ж, попробуем вас прокачать, - решил врач.
Процедура оказалась весьма неприятной, а результаты анализа содержимого желудка - и подавно. К счастью, сказал врач, успели вовремя. Лекарство ещё не всосалось в кровь, разве что совсем чуть-чуть.
- Жить будете, - заявил врач на прощание.
- Спасибо, доктор.
- Не стоит благодарности. Как вы понимаете, мне придется сообщить об этом.
- Лучше не надо. Я... я стою на учете у психиатра. По сути дела, я наглотался этой дряни скорее по недосмотру, чем по какой-то иной причине.
- Двадцать пилюль? - Врач передернул плечами. - Ничего себе недосмотр. Вот что, заплатите-ка мне наличными, и немедленно. Терпеть не могу посылать счета потенциальным самоубийцам: можно вообще ничего не получить.
- За такую цену вы лучшего дробовика не достанете, - сказал продавец. - Конечно, можно купить что-нибудь более точное и дальнобойное, с прибамбасами. И стоить будет всего на несколько долларов дороже...
- Нет. Этот меня вполне устраивает. И коробку патронов, пожалуйста.
Продавец поставил коробку на прилавок.
- Можно приобрести три коробки всего за...
- Мне нужна только одна.
- Пожалуйста, - покладисто ответил продавец, извлекая из-под прилавка гроссбух и раскрывая его. - Вам придется расписаться. Уж осчастливьте власти штата.
Продавец внимательно изучил подпись.
- А теперь я обязан взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности, мистер Райт. Водительских прав вполне достаточно, если они у вас с собой. Он посмотрел на удостоверение, сличил росчерки, записал серийный номер и удовлетворенно кивнул.
- Спасибо, - сказал покупатель, забирая сдачу. - Большое спасибо.
- Вам спасибо, мистер Райт. Надеюсь, ружье сослужит вам добрую службу.
- Уверен, что так и будет.
Тем же вечером, в девять часов, Эдвард Райт услышал, как кто-то звонит у задней двери. Он спустился вниз, допил вино и поставил бокал. Он был рослым мужчиной с глубоко запавшими глазами и густыми черными бровями. Выглянув на двор, он узнал гостя и после секундного колебания распахнул дверь.
Гость тотчас приставил к его животу дробовик.
- Марк...
- Пригласи меня в дом, - потребовал пришелец. - Уж больно холодный вечер.
- Марк, я не...
- Поговорим внутри.
Когда они очутились в гостиной, и Эдвард Райт округлившимися глазами посмотрел в оба дула дробовика, он понял, что сейчас умрет.
- Ты убил её, Эд, - проговорил пришелец. - Она хотела развестись, но тебя это никак не устраивало, правильно? Я просил её ничего тебе не сообщать, предупреждал, что это опасно, поскольку ты - мерзкое животное. Я умолял её уехать со мной и навсегда забыть тебя, но она хотела, чтобы все было честно. Вот ты и убил её.
- Ты сошел с ума!
- Все было обстряпано по высшему разряду и выглядело как несчастный случай. Как это тебе удалось? Говори, иначе этот дробовик выстрелит!
- Я её ударил...
- Просто ударил? И убил насмерть? Только и всего?
Райт сглотнул. Он посмотрел на дробовик, потом - на лицо Марка.
- Да, ударил. Несколько раз... Много раз. А потом сбросил по лестнице в погреб. Ты не можешь пойти с этим в полицию. Тебе не поверят, а доказательств у них нет.
- А мы и не пойдем в полицию, - ответил Марк. - Ведь я не обратился туда раньше. Полиция не знала, что у тебя есть мотив. Я мог бы её просветить, но не стал, Эдвард. Садись за свой письменный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16