Если, например, его убийство – дело рук конкурентов, а самые главные конкуренты у «Дисконта» – «Спецторг», то тогда получается полная нелепица. Зачем им убивать своего же шефа? Если это – темная лошадка, новый игрок на рынке, то за прошедшие дни он бы всяко проявил себя. По крайней мере, залез бы во все конкурсы и Нырко обязательно его идентифицировал.
Если Игоря убили из-за миллиона, который он вытащил из оборота, и предположительно кому-то дал в займы, причем под проценты, иначе, зачем ему этот факт всячески скрывать, то это его хороший знакомый. Всех знакомых я знаю. Или нет? Я подумал, что было бы неплохо сесть с Нелей и написать список из более или менее близких Игорю людей. Глядишь, что-нибудь и наклюнется.
Потом я стал думать о предателе. Почему-то больше всего мне хотелось, чтобы это оказался Аркашка. Я понимал, что Аркадий в настоящий момент – ключевая фигура в офисе, но что поделаешь – антипатия.
На подъезде к первому киоску меня неожиданно осенило на счет пароля. Я решил, что это может быть слово «водка», прижался к обочине и попробовал. Неверно. Попытался вставить – столичная, зубровка и рябина на коньяке. Бесполезно.
Я развез по точкам воду, уже без пятнадцати час подъехал к зданию УБОПа и позвонил Спарыкину.
– Подожди меня в сквере, – сказал он без приветствия. – Через пять минут спущусь.
В сквере под липами стояли скамейки. Их еще не успели отмыть от снежной грязи, но людям уже хотелось насладиться теплом и понежиться на солнышке, поэтому они стелили газеты или разорванные пополам полиэтиленовые пакеты, усаживались помечтать о лете. Я тоже присел на белую картонку, рядом с двумя пацанами. Ребята лет тринадцати разглядывали порнографический журнал. Когда я сел, они ничуть не стушевались, наоборот слегка придвинулись ко мне, как бы приглашая присоединиться. Минуты три я смотрел фотографии и слушал их комментарии.
– Завидую вам, пацаны, – искренне сказал я. – В ваши годы мне приходилось дрочить на журнал «Работница».
Этих слов ребята почему-то застеснялись, наглое выражение с их лиц исчезло, они обиделись и ушли.
Через три минуты появился Спарпыкин. Я встал. Он поздоровался со мной за руку и хотел было что-то сказать, как у него зазвонил сотовый. Около минуты он слушал то, что ему говорили в трубку, а потом начал орать:
– Звонок был через «ноль два»? … Нет, ты не можешь! … Отдай его заявление ОБЭПовцам. Пусть он сначала докажет, что купил этот щит, а если купил, то на какие деньги! … Понял? … Догони!
– Вот ты мне скажи, – обратился он ко мне в возмущении. – Кому нафиг нужен рекламный щит? Украли у коммерсанта рекламный щит, он звонит «ноль два», оттуда звонок переправляют в райотдел милиции, а там мой двоюродный брат дежурит. Я его недавно из района в город перетащил, поставил заместителем начальника. Он молодой еще, ни уха, ни рыла, но сообразил, что висяк на свою шею заработал, начальник по головке не погладит. Что делать в таких случаях не знает, сразу ко мне звонит. Заколебал. По любому пустяку. А тут последнему кретину понятно, что нужно на коммерсанта ОБЭПовцев насылать, они его прижмут, тот и напишет, что щит нашелся, ошибочка вышла. А как иначе? Иначе никак. Если звонок через «ноль два», тут замять не удастся, обязательно бумага должна быть. Или мы нашли, или сам нашелся, или – висяк.
Закончив тираду, он облизал губы, достал сигарету, прикурил и сказал:
– Давай, что принес.
Я достал бумаги и диск:
– Здесь запись стрелки и кроме моего вопроса, вся кредитная история предприятия за прошлый год. Пояснить?
– Разберусь, – остановил меня полковник. – Я уже кое-какие справки навел про твоих братьев, похоже, там фээсбэшники балуются, а это тебе – не менты, они догола раздевают, и еще по голой жопе пинка дают. Против них можно через прокуратуру попробовать действовать. Там у меня связи покруче ихнего будут. Попридержим мы их подставного директора в КПЗ подольше, он и запоет. Какой у нас запас времени?
– Полторы недели.
– За полторы недели решим. Что-то, конечно, заплатим, но уже значительно меньше.
Я огорошил полковника рассказом о том, как мне угрожали по наркотикам и что защищают Пивоваровых и торгуют наркотиками одни и те же люди. Я показал свои снимки на дисплее смартфона и заверил, что они есть на диске.
Факт вымогательства Спарыкина обрадовал:
– Когда, говоришь, они тебе назначили?
– В пять. Около моего подъезда.
– Сколько там грамм было?
– Я не взвешивал. Может быть, сто, сто пятьдесят, – я показал Спарыкину сколько места занял бы пакет, если бы лежал на ладони.
– Не думаю, что эти люди глобально занимаются наркотой, – пояснил полковник. – Скорее всего, это инициатива этого дуба, рядового солдата, но нам это на руку. Такая засветка этим типам ни к чему. В половине пятого я привезу тебе пакетик, передашь амбалу. И сразу свалишь. Я подготовлю ОБНОН и группу захвата. Мы еще поторгуемся!
– Вы с Симохой разговаривали? – спросил я и рассказал полковнику о том, как уделали сегодня утром мою машину.
– Это не Симоха, – уверенно сказал он. – Я с ним говорил. Он, конечно, какой-то план мести вынашивал, но ничего предпринять не успел, а теперь и не рыпнется.
– А кто тогда?
– Да мало ли идиотов! Может этот наркоман. И друга твоего с моста никто не кидал, сам упал по пьяни.
– Хотелось бы верить.
– Я тут с утра поработал, – сменил тему полковник. – Вот посмотри сюда, – он достал два листа бумаги, на каждом из которых было несколько ксерокопий фотографий снятых с паспортов. – Никого не узнаешь?
На фотографиях были запечатлены молодые женщины, примерно одного возраста и одной комплекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78