– Мы сидели в общаге и пили пиво, – обиженно сказал Ванька. – Тут с вахты приходит посыльный, типа меня кто-то внизу спрашивает. Я в полных непонятках спускаюсь, а там Светка.
– Какая Светка? – спросил я, сунул Ваньке в руку коробку и подтолкнул в сторону киоска. Ванек понес коробку, но при этом перестал говорить. Видимо, работать и разговаривать одновременно его организм приучен не был. Когда мы закончили перетаскивать товар, в его мозгу что-то включилось, и он продолжил:
– Ну, твоя Светка, вернее, которая была твоя.
– Ясно. Вообще-то она у нас больше не работает. Ну и…
– Ну и говорит, типа, давай, подмени Катьку на пару часов, дескать, им надо в больницу к Сергею сходить, мол, он с моста упал, как Ельцин.
– А Светка-то откуда узнала?
– Да не знаю я. Вроде ей Валька из углового киоска позвонила, потому что Светка заставила меня сбегать за Артемом, чтобы и Вальку подменить. А Артем, он со старшего курса, совсем в другом крыле живет. Мне в лом идти, но я сходил, потому что такое дело…. Жаль Сергея. Я говорю, типа мои соболезнования передайте тоже. А мне все равно, где пиво пить. Здесь даже лучше, ни какой комендант не поймает.
– Мудак, – я стукнул его по затылку. – Соболезнования приносят, когда кто-то умер, а Серега, слава богу, живой. Ты давай тут оргию не устраивай, держи себя в руках.
В двух других наших точках девчонок на месте тоже не было, вместо них сидели ночные сторожа. Я успешно разгрузился и поехал в больницу. Часы показывали без четверти четыре. Интересно, нет ли у Гали дурной привычки уходить с работы пораньше?
Когда я вошел в вестибюль приемного покоя, то сразу увидел своих дам. Они стояли кучкой около стены, вокруг Оли, с озабоченными лицами. Оля им что-то рассказывала, выводя правой рукой плавные силуэты, а левой опираясь на прилавок аптечного пункта. Так, Катя, Света, Валя, а это кто? Ба! Да это же Таня из киоска у мэрии, женщина в песках. Ее не узнать. В платьице, с прической, и очки не треснутые – очень даже ничего.
– Привет всей честной компании.
Они вразнобой поздоровались.
– Ну, как у нас дела? – спросил я у Ольги.
– Кое-как к нему пробилась. Минут пять поговорили. Теперь спит. Врачи говорят, что угрозы для жизни нет. А он жалуется на головные боли.
– Сотрясение, – сказала Света.
Они начали обсуждать сотрясения. Таня басом рассказала о том, как ее дядя не до конца вылечил сотрясение, и его парализовало на правую сторону. Катя рассказала про соседа, который в молодости занимался боксом, потом мучился головными болями, не лечился, курил и умер от инсульта. Запугав, таким образом, себя до последней стадии, они, наконец, опомнились и дружно начали припоминать случаи, когда такая травма при правильном лечении не давала никаких последствий.
Из вежливости я слушал их болтовню, а сам все время посматривал на единственный выход, через который Галя могла спуститься из своего отделения на улицу. Конечно, она могла уйти и через слесарную мастерскую или приемный покой, но это – маловероятно. Только сейчас я задумался о том, что же я ей скажу. Что в таких случаях говорят? Банальности? Комплименты? Глупые шутки? И вообще, хорошо ли я ее рассмотрел? Может быть, я ошибся. Первое впечатление чаще всего бывает обманчиво. Она вполне может оказаться конченой идиоткой, у нее могут быть кривые ноги или зубы, в конце концов, вполне возможно, что ее запах будет противен моему обонянию. Я попытался вспомнить ее лицо и не смог. Так, светлый силуэт. «Наверное, было бы лучше, если бы она ушла пораньше», – малодушно решил я.
В это время в разговоре у девчонок повисла пауза, воспользовавшись ею, я отдал Оле белый халат и попрощался. Когда я сделал шаг, чтобы уйти, в дверях показалась Галя, а Света спросила:
– Ты меня подвезешь?
– Нет, – сказал я, не отрывая взгляд от Гали. Она была то, что надо. Я правильно сделал, что приехал. – Понимаешь…
Света посмотрела в ту же сторону, что и я, сказала:
– Понимаю.
Я догнал девушку уже на улице. Почему-то у меня сильно колотилось сердце, дрожали руки, и ноги стали ватными.
– Галя.
Она остановилась.
– Да, – даже через очки она немного щурилась.
– Я…. Это…
– А, – усмехнулась она. – А что же ты со своими приятелями не пьешь? Я в обед к вам спускалась, они уже готовые. В лоскут, – в ее голосе слышалось презрение. – Работнички…
– Они мне не совсем приятели, вернее, совсем не приятели. Мне нужно было попасть к другу в реанимацию, вот я и замаскировался под сантехника.
– А на самом деле ты электрик?
– На самом деле меня зовут Николай, и я просто хочу тебя подвести.
– Ты не шутишь? – обрадовалась она. – Вот было бы здорово! У меня уже ноги не ходят.
После такого поворота дела, я, наконец, осмелел и посмотрел ей в лицо. Лицо, как лицо – слегка конопатое, чуть курносое, глаза светлые, очки без оправы. Ничего особенного.
Я взял из ее рук пакет, он был объемный, но легкий. Видимо, в нем лежали тряпки и сменная обувь.
– Что с твоим другом? – с участием спросила она.
– Неудачно упал, – я не стал вдаваться в подробности.
На стоянке я указал на стоящие в ряд машины и предложил ей угадать, которая моя. Она встала около «мерседеса».
– Ты почти не ошиблась, – сказал я. – Моя машина рядом.
– Ну что ж, – она с готовностью опустилась в распахнутую дверь. Было ясно, что она не привыкла к машинам. Она села не с той ноги, неловко поправила юбку, но, все-таки испачкала ее о порог.
– Ты работаешь почтальоном? – спросила она, когда мы тронулись.
– Почти, – сказал я. – А как ты догадалась?
– Наш сосед ездил на таком «москвиче». Он работал на почте, развозил газеты.
– А ты медсестра?
– Я дежурантка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78