Вот уже семь с лишним лет. И Лида привыкла думать, что за тайну её страстного и безысходного романа с Алексеем Сумароковым ей положены эти пожизненные откупные, помимо, самой собой, небольшой государственной пенсии и тех грошей, которые ей удавалось зарабатывать переводами.
Но теперь Алеша возник снова. И это второе пришествие обязательно перевернет её жизнь. Что ж, хуже, чем сейчас, уже просто не будет. Хуже только смерть, в сущности. Странная история с этими откупными подсказывала ей, что Алеша не мог исчезнуть бесследно. Случилось что-то непонятное, и может быть, он все-таки остался тогда жив...
Ведь не зря же эта так называемая семейка решила платить Лиде по сто дойчмарок в месяц? Сама по себе сумма невелика, но между прочим, за эти годы набежало уже тысяч семь-восемь марок. Она читала газеты, знала и курсы валют и цены - сейчас на эти деньги можно было бы подержанный "мерседес" купить в неплохом состоянии. Зачем же они платят? Может быть, именно для того, чтобы Лида не всплывала, не появлялась, не проявляла никак своего существования - нет её и все тут. Могли ведь и Алексею так объяснить - что она погибла. И Лиде то же самое сказали - про него. Правда, с Лидой об этом беседовал следователь из милиции, но... Разве следователя нельзя подкупить точно так же, как подкупили ее?
Страшные мысли заворочались в голове. Почему ей раньше не приходило это в голову? Да потому, что не попадались на глаза такие вот странные объявления! А теперь попались... И вполне вероятно, что они оба с Алексеем несколько лет лежали порознь в инвалидных креслах и считали друг друга погибшими... А теперь он, возможно, выздоровел.
Лида пару раз качнула рычагом, подтолкнув кресло ближе к углу комнаты, где стояло старое трюмо, покрытое пеленой пыли. В зеркале смутно была видна седая женщина с костлявым бледным лицом и дикими глазами. Похожа на призрака из подземелья. А на кого сейчас похож Алеша? Если его, конечно, не съели черви в могиле... Нет, только не это! Наверно, он все такой же красавец, шутник, бабник и любимый... Любимый, безумно дорогой человек...
Дыхание у неё участилось, сделалось горячим. Дрожащей рукой нащупала на столе за спиной стакан с водичкой, попила мелкими глотками. Что с того, если Алексей жив? Если он инвалид, то Лида ему не нужна, только обузой будет. Ухаживают за ним другие люди, здоровые, ходячие... А если он встал на ноги - то она, инвалидка, ему тем более ни к чему. Все кончилось много лет назад. И ещё самое главное - так попросту не бывает.
Но - проклятые объявления! Вот что мучит, не дает отвлечься!
Все может случиться в жизни, с отчанием и восторгом думала Лида, лицо её покрылось пятнами темного румянца.
Нет уж, решено: назавтра она позвонит соседке Полине Владимировне и обратится к ней с очередной просьбой - купить свежую газету.
* * *
Она сказала ему: нет, это слишком много. Он возразил: не слишком-то много, когда я столько лет уж так рискую. Мне нужно что-то для оправдания риска. Она сказала: ты и так уже имеешь очень много. Даже слишком много. Он сказал: я художник, я хочу жить своей жизнью, а для этой жизни нужны деньги. Я же пошел на твои условия? Почему же ты не хочешь сейчас понять мои условия? Она сказала: я понимаю твои условия, но не принимаю их. Ты что, решил меня шантажировать?
И тогда он сказал: забудем. Забудем наши разногласия. Пусть так. Я слезы лил, а ты не снизошла. Ты не даешь мне настоящих денег за то, что я делаю, а моя работа дорого стоит. Значит, так мы с тобой и расстанемся? Ты мне ничего больше не скажешь? Ты думаешь, я навечно буду твоим?
Не знаю, сказала она.
Значит, ты решила меня приватизировать? Ты хоть понимаешь, что на меня найдется много приватизаторов?! Мы обговорим ещё раз этот вопрос?
И она сказала: нет.
Она прикинула, что это очередная попытка вырвать милостыню. Только так можно назвать деньги, которые ему достаются. И это правильно, наверно.
И все-таки, наверно, она ошиблась.
* * *
Эпилог.
В полуоткрытом парижском кафе-павильоне под навесом, почти прямо на бульваре сидела парочка. Элегантный господин лет сорока пяти и дама лет на десять младше него. Великолепная форма и содержательность её бюста привлекала внимание всех подвыпивших туристов. Правда, дама могла показаться чуть полноватой, но размер груди затмевал все недостатки фигуры. Перед нею на столике лежал свежий номер газеты "Франс суар".
- Солнце мое, мы ещё долго будем его ждать? - томно пропела женщина. Если бы она сказала это не по-русски, её можно было бы принять за Элизабет Тэйлор, так густо и тщательно были у неё выкрашены иссине-черным волосы. И такое у неё было гладенькое, оттененное искусственным загаром лицо.
- Еще немножко... - мужчина с волчьей небрежностью зевнул и глянул на часы. - Нам ведь все равно некуда спешить, правда?
- Вообще-то, я договорилась о встрече со своей косметичкой, потупилась дама. - Но если ты считаешь, что мне обязательно нужно его видеть, то я готова ждать...
Она горестно вздохнула, словно увидела волосок в своем стакане, и поправила горжетку из малайского лемура, которая излишне грела ей шею и плечи. В Париже было тепло, градусов десять выше нуля, несмотря на ноябрь. А в области декольте у дамы уже собрались бисеринки пота и готовы были слиться в струйки.
- Почему ты не хочешь рассказать мне немножко о нем? Как мне с ним говорить и о чем? Мы же, наверно, не знакомы? - снова спросила она, уже немножко робея. Чувствовалось, что пышнотелая дама побаивается своего господина.
- Погоди! - коротко отвечал мужчина, не сводя с неё пронзительных карих глаз. И вдруг отвел их в сторону: - Вон он идет, слегка опоздал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15