как тех, кому нужно перепечатать что-нибудь, так и тех, кому необходима моя помощь как психолога. Для последних я провожу психологические сеансы на дому.
Чувствую я себя при этом просто великолепно: ни от кого не завишу, никому не подчиняюсь, не выслушиваю нудных замечаний в свой адрес. Хочу перепечатать все за один раз – и перепечатываю, а потом всю неделю отдыхаю. А не хочу – растягиваю это удовольствие, печатая ежедневно всего по нескольку строчек. В общем, сама себе режиссер.
Утром меня разбудил телефонный звонок моей бабушки, Евгении Михайловны. Бабулю свою я просто обожаю, так же, как и Поля. Именно она вложила в нас все хорошее, когда мы были маленькими. Даже и не подумаешь, что она мама нашей мамы. Настолько они разные.
Мама больше занималась устройством личной жизни после того, как нас бросил отец. Но, строго говоря, она ее так и не устроила до сих пор. Ираида Сергеевна довольствовалась связями с молодыми юношами, частенько меняя надоевших. Ее это вполне устраивало. А нас с Полиной вполне устраивало то, что она, поглощенная своими любовными увлечениями, довольно редко удостаивала дочерей своими визитами.
Конечно, в детстве мне очень хотелось быть к маме поближе, поделиться с ней своими чувствами, мыслями и переживаниями. Но мама не высказывала ответного желания, и я вскоре оставила свои попытки.
Теперь, став взрослой, я понимаю свою мать, но все равно не могу простить ей своего детства. Если бы не Евгения Михайловна и не Поля, я была бы совсем одинокой девочкой.
Бабушкин звонок меня обрадовал и сразу как-то взбодрил. Спать мне сразу же расхотелось.
– Бабуля! – воскликнула я в трубку. – Как я рада тебя слышать!
– И я тебя, золотко, – ответила бабушка. – Чем занимаешься?
Мне было стыдно признаться, что еще сплю (время как никак половина одиннадцатого), поэтому я ответила:
– Да так… ничем. Позавтракала вот, сижу…
– Давай умывайся и приезжай ко мне. Позавтракаешь у меня, – улыбнулась на том конце провода Евгения Михайловна. Нет, решительно мою бабулю не проведешь! Все знает!
– Хорошо, бабуля, – смущенно ответила я. – А что, что-нибудь случилось?
– Да у меня-то ничего не случилось, – ответила бабушка. – Поля мне звонила. Сказала, что тебе нужна моя помощь как визажиста. Так и сказала, визажиста. Ничего больше не объяснила.
Ах, вот оно что! Как же я забыла, что наша бабуля может с легкостью изменить внешность человека до неузнаваемости! Ведь она действительно прирожденная визажистка, хотя никогда не училась этому. Но в создании различных имиджей ей не было равных. Полина отлично помнила об этом и поспешила позвонить бабушке.
– Сейчас я приеду и все объясню, – пообещала я Евгении Михайловне и стала собираться.
Выяснилось, что одежда, которую я вчера так легкомысленно бросила на стул, к утру оказалась совершенно измятой. Причем больше всех пострадала блузка, очутившаяся почему-то на полу. Нет, так больше продолжаться не может! Нужно поработать над своим характером и привычками. Вот у Полины вещи никогда не валяются, где попало. Даже если она смертельно устает, то все равно обязательно аккуратно повесит одежду в шкаф, тщательно умоется, постирает белье и только после этого ляжет спать.
Я полезла в свой шкаф. Едва я его открыла, как на меня вывалилась куча моего белья. Ну надо же так запустить свой гардероб! Надо обязательно разобрать вещи в шкафу. Сегодня же. Но сейчас мне некогда. Лучше вечером. Или завтра. Конечно, завтра, когда у меня будет уйма времени, и никто не станет мне мешать.
А пока я схватила первый попавшийся свитер, джинсы и быстренько запихнула остальную гору одежды обратно в шкаф и поскорее захлопнула его, пока она не успела вывалиться обратно.
Когда я выбегала из комнаты, на ходу натягивая джинсы и свитер, за моей спиной раздался мягкий стук, который свидетельствовал о том, что дверца шкафа опять распахнулась, и теперь вся моя одежда валяется на полу. Но я сделала вид, что не услышала этого, и выскочила из квартиры.
К бабушке мне хотелось попасть как можно скорее. Поэтому я решила тут же потратить немного Кирилловых денег и поймала машину. В результате уже через десять минут я вовсю нажимала на кнопку звонка в бабушкину квартиру.
Евгения Михайловна открыла сразу.
– Не трезвонь, не трезвонь, – улыбнулась она. – Я пока что прекрасно слышу.
Я быстро разулась и прошла в комнату. Но Евгения Михайловна пригласила меня в кухню завтракать. Она вообще считала недопустимым есть в комнате. Я много раз старалась подражать ей хотя бы в этом, но частенько нарушала это правило. У себя дома я могла обедать и в комнате. Но Евгения Михайловна есть Евгения Михайловна, поэтому я не стала возражать и направилась в кухню вслед за ней.
Бабушка поставила передо мной тарелку только что поджаренной картошки с внушительным куском курицы, налила кофе. Пока я сидела и уплетала все это за обе щеки, Евгения Михайловна смотрела на меня и улыбалась.
Потом она молча заменила пустую тарелку на блюдце с печеньем собственного приготовления, и я продолжила утреннюю трапезу.
Посуду я пошла мыть сама. Не хватало еще совсем превратиться в нахалку и повесить эту грязную работу на бабушку.
– Спасибо, бабулечка, все было очень вкусно, – чмокнула я Евгению Михайловну.
– На здоровье, солнышко, – ласково сказала бабушка и закурила папиросу с длинным мундштуком. Мундштук был фамильной драгоценностью: ведь бабушка наша, как никак, из бывших дворян. Это было видно невооруженным глазом. Даже курила она как настоящая королева.
– Ну а теперь рассказывай, – попросила она, выпуская дым.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7