- спросил Глебов.
- Да как-то... Словом, испугался.
- Где вы договорились встретиться?
- Дома у меня.
- Кто еще знал об этом?
- Больше никто. Вот только друг его, Марат этот.
- А ваша жена?
- И она тоже.
Бесспорно, Прозоров был умен и осторожен. Тот факт, что он продавал злополучный крест и что потерпевший шел именно к нему, он не отрицал, однако объяснить что-либо еще не хотел или не мог. Если не мог, значит, преступление совершил кто-то другой, неизвестный, тот, кто должен был знать, что Басин несет крупную сумму денег. Если же не хотел, значит, изворачивается, значит, знает, как произошло преступление, возможно, сам принимал в нем участие.
- Ну что ж, будем работать, - сказал Глебов. - Хочу только предупредить вас, что рано или поздно мы найдем преступника. Однако, если вы окажетесь причастны к преступлению, закон не сделает вам никакого снисхождения при определении меры наказания. А сейчас подпишите вот это. И Глебов положил перед Прозоровым бланк, густо исписанный четким почерком.
- Подписка о невыезде?
- Да, с этих пор вам не разрешается выезжать без разрешения за пределы села.
- Хорошо, - сказал Иван Кузьмич, взял ручку и подписал бумагу. Теперь я свободен?
- Да.
Тщательно изучив полученные слепки следов обуви, оставленных у сосны, Татьяна Михайловна Светлова пришла к выводу, что около потерпевшего в то утро или ночь побывали два человека. Перед ней на столе лежали два слепка следов обуви, совершенно не похожих друг на друга. Один слепок - со следа 45 - 47 размера. Она помнила, что именно эти огромные следы обуви были найдены возле сосны. Еще тогда, на месте происшествия, она порадовалась, что следов оказалось так много, некоторые из них настолько четки, что можно будет сделать хорошие слепки. И слепок с другого следа, на который указал Глебов. Собственно даже, с половины следа, так как этот след оставлен человеком, который, по-видимому, оттолкнулся и прыгнул в кювет у дороги. Каблук обуви на слепке почти не обозначился, зато отпечаток носка был четок. Сейчас перед Светловой лежали изъятые у Прозорова для экспертизы его легкие летние сандалии, выходные лакированные туфли на высоком каблуке и почти новые сапоги. Как опытный эксперт, она сразу же поняла, что размеры обуви и второго слепка совпадут, это было видно, как говорится, невооруженным глазом. Она начала с легких летних сандалий. Размеры совпали, однако некоторыми характерными чертами подошва сандалии резко отличалась от слепка. Татьяна Михайловна взяла лакированные туфли, но ее опять ждала неудача. Она приложила к слепку сапоги и поняла, что нашла. С помощью лупы она стала рассматривать особенности подошвы сапога и тут же находила идентичные особенности на слепке. Еще раз проверив все совпадения, она написала в акте экспертизы: "След, оставленный на земле возле тела Басина С. А., идентичен по своим размерам и особенностям подошве сапога, принадлежащего Прозорову И. К.".
- Что нового, Иван Кузьмич? - встретил Прозорова Глебов.
Было раннее утро, небо немного хмурилось. Глебов впервые за время пребывания в Курках надел форму, и она ладно сидела на его высокой несколько суховатой фигуре. При виде следователя Прозоров несколько смутился, потом обрел свой обычный безразличный вид и сел на предложенный стул.
- Ничего.
- А у меня для вас есть кое-что, но я бы не хотел спешить. Узнал я о вас за последнее время много. Уважаемый вы в селе человек, это точно, и все-таки в недоумение меня вводите своим запирательством.
- Почему?
- Были вы у сосны на развилке в то утро, знаю. А почему отрицаете это, не понимаю.
- Знаете, так и действуйте как считаете нужным, - сказал Иван Кузьмич отрешенно.
- Хорошо.
Глебова начинало раздражать запирательство Прозорова. Он достал из ящика стола заключение экспертизы, еще раз быстро перечитал его и протянул бумагу Ивану Кузьмичу. Тот близоруко уставился в текст, потом опустил бумагу на колени. Что-то изменилось в его лице, оно мгновенно заострилось, глаза потускнели. Глебов заметил это с каким-то стыдливым удовлетворением. "Пробрало старика. Все-таки как сильна наука, как авторитетна для человека! - подумал он. - Ни слова, ни уговоры не помогали, а листок бумажки, полупонятные слова - и дело сделано".
Вынув бланк протокола допроса, Глебов приготовился писать. Однако его ждало разочарование.
- Что ж, пишите, - сказал Иван Кузьмич. - Был я действительно у сосны. Договорились мы с Басиным там встретиться. Сосна-то почти как раз между станцией и селом стоит. Пришел я на встречу, только ей, видно, не суждено было случиться. Мертвый он под сосной лежал.
Глебов, приготовившийся услышать признание Прозорова или по крайней мере показания о соучастниках, замер.
- Значит, вы не причастны к преступлению и даже не можете сказать кто его совершил. Так я вас понял?
- Именно так.
- И что же вы сделали, когда увидели, что Басин лежит в крови?
- Да я сначала подумал, что плохо ему или он отдыхает. А когда подошел...
- Ну и?..
- Струсил, признаться. Доказывай после, что не ты... Дорога пустынная, раннее утро, никого нет. Я - в лесок да домой. - Прозоров помолчал немного, покачал головой и добавил, будто сбросил с себя тяжелую ношу: - Вот и весь сказ.
Когда начало смеркаться, в кабинете участкового собралось небольшое совещание. Пригласили Светлову. Неясный, едва слышный шум утихающего села вливался в открытое окно.
- Ум хорошо, два лучше, а три великолепно. - После трудного рабочего дня нужна была разрядка, и Глебов начал с этой неуклюжей шутки. Потом лицо его посерьезнело.
- Все мы хорошо знаем обстоятельства дела, - продолжал он. Давайте-ка подведем итоги, выскажемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17