- Даже плохонького "уоки-токи" нет. Совсем неподготовленные ребята. Неинтересно.
- Ничего, на твоем примере научатся. Продемонстрируешь им искусство...
- Какое искусство? - поморщился ВДВ. - Кому? Этим дебилам? Да по ним интернат для умственно отсталых плачет. Не поймут.
Когда разведчики противника свалили восвояси, все расслабились. До десяти часов делать явно нечего. ВДВ, правда, шипел - чтобы дисциплина не расшатывалась, и камуфляж сбрасывать не позволил. Мол, солнышко в утренние часы самое полезное, но загорать в другой день будем.
Шум моторов они заслышали в половине десятого.
- Надо же, - удивился Вадик. - Все-таки доперли пораньше приехать.
Люди тут же бесшумно расползлись по местам. Последний раз проверяли оружие, занимали положение для стрельбы. ВДВ достал "уоки-токи" - на разборке рация для руководства куда удобней сотового телефона.
Три машины, знакомой серой "девятки" не было. На всю округу разнеслись звуки бодрой попсы - одна из тачек, видимо, была оснащена мощной акустической системой. Одна машина остановилась на въезде, отъехав немного в сторону: с главной дороги ее заметить было сложно, пропустив противника, эта группа загородила бы путь к отступлению. Остальные встали чуть ли не как придется. Вывалили наружу, потягиваясь и оглядываясь. Потом вытащили на свет божий автоматы. Передергивали затворы, ржали над дурацкими анекдотами, сверкая золотыми фиксами. Кто-то извлек из багажника ящик пива - надо же время как-то скоротать.
ВДВ достал сотовый, набрал номер.
- Гонщик, пошел!
Леня Гонщик со своим постоянным напарником Тиграном дежурили в Лыткарино. Привезли группу на место и свалили, чтобы внимания не привлекать. По сигналу они должны были выехать к карьеру и перегородить подъездную дорогу в ста метрах от места встречи - чтобы исключить появление отдыхающих и милиции в момент разборки. Свидетелей отпускать нельзя, а лишнюю кровь проливать ни к чему, на них и так грехов хватает.
Десять минут - телефон ожил. Гонщик на месте. Можно начинать. ВДВ отложил телефон в сторону, взял рацию.
- Третий, поехал!
Антон вскинул гранатомет. Въезд в ущелье заволокло дымом и поднявшимся в воздух песком; вслед за ним стрелял Вадик Пересмешник. Когда пыль осела, попавшие в ловушку казанцы поняли, что остались без железных коней гранатометы оставили от машин груды искореженного железа. Четыре тела лежали неподвижно.
- Огонь! - скомандовал ВДВ.
В ход пошли автоматы. Конечно, о прицельной стрельбе и речи нет, просто поливали пространство свинцом.
- Отбой.
И наступила оглушительная тишина. Восемь человек во главе с ВДВ неспешно спустились с песчаных круч, подошли к разбросанным тут и там телам.
- Финита ля комедиа, - резюмировал Антон.
Итого, четырнадцать трупов. Судя по тому, что на стрелку явилась не вся команда, Кистеня среди погибших нет. Наверняка в Москве отсиживается, ожидая результатов. Раненых добили - а на фиг они нужны? Сидели бы в своей Казани, пили бы дрянную водку или что там у них принято пить... Как там говорится? "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет". В общем, за что боролись, на то и напоролись.
ВДВ набрал номер Гонщика - пора уезжать. Стрельба в Лыткарино была слышна, сейчас менты явятся. Надо делать ноги.
Саша чувствовал себя несколько сбитым с толку. Собрался ехать к сестре в больницу, уже на всякий случай проконсультировался у Сереги, пытаясь разобраться в причинах обморока. Серега неуверенно пожимал плечами, мол, без осмотра нельзя сказать. А в одиннадцать Наталья позвонила сама, сообщила, что все в порядке, Женька уже забрал ее из больницы. Диагноз сообщать не стала, заявив, что это нетелефонный разговор. И пригласила домой к Женькиным родителям. Типа того - приедешь, поговорим.
Пожалуй, не будь у него голова забита другими проблемами, сразу бы допер, в чем дело. Но с утра ему позвонил довольный Логинов. Кистень, узнав от оставленных в сторонке наблюдателей о результатах разборки, наложил в штаны, сразу полез мириться. Мол, пацаны, да что ж вы сразу не сказали, если б чуял, что братва серьезная, добазарились бы, зачем мочить-то... Рассыпался в любезностях, многословных извинениях. Логинов обозвал его "сиротой казанской" - и это схавал. Попытался вызнать, что же за такой решительный авторитет, если без базара гранатометы в ход пускает. Банкир, естественно, именами бросаться не стал, заявив: "Если я скажу, кто, это будут дешевые понты. Людей по поступкам ценят, не по именам. А вы в своей Казани от моды отстали, в Москве уже давно все так делают". Кистень сам предложил загладить вину, Логинов на свой страх и риск назвал сумму неустойки - сто тысяч на его личный счет, за беспокойство, и столько же на счет некой благотворительной организации. В недельный срок, причем деньги лучше доставать не в Москве - мало ли, опять на тех же заинтересованных лиц нарвется. Саше было все равно, лишь бы сирота казанская из Москвы свалила.
А затем Логинов недвусмысленно напомнил о Сашиных обязательствах перед Лилечкой. Понятно, через пару недель он заведет речь о свадьбе. Конечно, срочности никакой, от беременности и прочих неприятностей он подстраховался. Но даже какие-то обнадеживающие обещания жениться в ближайшей пятилетке давать не хотелось. Лилечка устраивала его в постели, но и только. Для этих нужд теплое тельце он найдет всегда, это не повод для свадебных торжеств. Однако Логинов пока был нужен, ссориться с ним не стоило, поэтому прямой отказ отпадал в принципе. Теперь он ломал голову над тем, как отвертеться от приглашения, какими срочными делами мотивировать явную невозможность связывать свою судьбу с кем бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152