Капранов пришёл вечером, мы поели и сели посмотреть телевизор, который я всё же купил, несмотря на бурные протесты подполковника, который терпеть не мог всё, что писалось в газетах и о чём говорилось по радио и на телевидении.
Более менее он смотрел программу "Сегоднячко", скептически её критикуя и называя её "У двух поросят". Ему по каким-то причинам одинаково неприятны были и брезгливо-снисходительный старший ведущий, и вальяжно-хамоватый младший.
Всё было как всегда. Новости были одна веселее другой: кто-то кого-то ломанул молотком по голове, кто-то по пьянке сгорел, ну и так далее, и всё это приправлено комментариями вприсядку.
Капранов уже хотел пойти на кухню, заваривать ещё кофе, когда что-то заставило его остановиться. В студию звонил телезритель, и голос его показался мне странно знакомым.
- А про страшное можно рассказать? - спросил тревожно голос у ведущих.
- Конечно можно, а чего там? - через губу разрешил ему Новожёнов.
И тут телезритель выдал такое...
- Я сегодня ходил к частному сыщику...
- А что - уже есть такие? - лениво удивился ведущий.
- Есть, и вот у него дома лежит товарищ, который очень сильно ранен, у него кишки все наружу, он их в тазу держит, в холодной воде, а таз на табуретке стоит, и кот кишки эти кусает.
- Вы что это - серьёзно?
- Я сам это видел, я пришёл просить чтобы собаку мне нашли. И вот..
- Хорошо, мы обязательно проверим, у нас сейчас как раз ночная бригада дежурит в городе. Вы можете назвать адрес?
- Да, конечно! - радостно завопил юноша и огласил наш адрес на всю Москву.
А потом он восторженно добавил:
- А зовут этого детектива Михаил Андреевич Капранов!
Про остальное я лучше промолчу. Про это можно было бы написать отдельную книжку. И про то, сколько звонков обрушилось на бедного Капранова, и про то, как к нам приехала бригада телевизионщиков в сопровождении наряда милиции, и мы долго с ними объяснялись на предмет того, куда мы дели раненого человека с кишками в тазу. - Вот видите, Михаил Андреевич, - сказал я ему в два часа ночи, когда волна телефонных звонков на время прекратилась, - к каким печальным, и самое главное, отрицательным эмоциям приводит злоупотребление чёрным юмором?
- Оно приводит к однодневной славе в рамках Москвы, - мрачно ответил он.
- Если бы только к однодневной, - подначил я.
И оказался прав. Если на подполковника и не показывали пальцем на улице, то только потому, что его не показали на экране. А вот звон ки не прекращались недели две, это точно. Знакомые при встрече с Капрановым не могли скрыть постоянно набегающих на лицо ухмылок, чем весьма раздражали моего старшего коллегу.
Особенно доставал его Лебедев, который почему-то пришёл в неописуемый восторг от телевизионной передачи. Он сам её не смотрел, но узнав о ней, помчался на телецентр и, как выразился Капранов "используя своё служебное положение в достижении корыстных целей", выпросил копию записи. Теперь он почти что каждый вечер звонил Капранову и докладывал ему, что садится смотреть свой самый любимый фильм и не хочет ли подполковник составить ему компанию. Как я понял, он отыгрывался на нас за все причинённые нами в ходе расследования разрушительные действия.
Так продолжалось две недели. Через две недели Лебедеву стало не до шуток.
Пришла записка от Санитара. На этот раз по почте, с аккуратно выписанным на конверте адресом:
Москва. Улица Малая Бронная. Дом 14/2 квартира 6. Капранову.
Этот гадёныш прислал конверт без марки, и нам пришлось доплачивать и за марку, и ворчащему почтальону за перегрузки, связанные с подъёмом на второй этаж.
А в записке было вот что:
Ты живёшь лет пятьдесят лишних.
Пора, брат, в дорогу.
Мусор нужно убирать.
А такой, каким являешься ты тем более.
Будь готов!
За этим, как всегда, следовала подпись:
Санитар Каменных Джунглей.
- Вот сволочь! - в сердцах стукнул по столу кулаком подполковник. - Ну я его достану!
- Как бы он вас не достал первым, - обеспокоено покачал я головой.
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто будет первым, - фыркнул взбешённый письмом Капранов.
Первым был Санитар.
Глава двадцать шестая.
Спасли Капранова только моя интуиция и его железное здоровье. Дело было так. Через два дня после письма Санитара подполковник отправился в недавно приобретённый нами гараж, чтобы отрегулиро вать, наконец, тормоза нашего "жигулёнка". Я хотел пойти с ним помочь, но он наотрез отказался, заявив, что терпеть не может, когда кто-то лезет к нему под руку. Я обиделся и залёг на диван с книжкой. Телевизор Михаил Андреевич в своём присутствии запретил включать категорически, я и отвык от этого пожирателя времени.
Он ушёл, а я задремал, сам не заметив как, уронив на пол скучную книжку.
Капранов повозился с рулевой колонкой и понял, что придётся лезть под машину, что он очень не любил. Пожалев, что не взял меня, он всё же решил сам довести дело до конца, и это едва не стоило ему жизни.
Он одел комбинезон, постелил под машину лист фанеры, бросив на него телогрейку, чтобы спину не застудить, и подкачав машину вверх домкратом, полез под неё с набором инструментов.
Он так увлёкся ремонтом, что не сразу заметил присутствие в гараже постороннего. А когда заметил, то решил, что это пришёл я, и спросил:
- Чего стоишь? Дай лучше мне ключ на семнадцать.
- Сейчас сделаем, - ответил незнакомый голос.
Подполковник тут же рванулся из-под машины, но зацепился за что-то и тут же ему на грудь обрушились всей тяжестью старенькие "жигули", сброшенные с домкрата. Капранов попытался выпустить из лёгких воздух и выскользнуть, но ничего не вышло. К тому же незнакомец бродил возле машины, что-то делая с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58