Тут тебе, собственно, догадываться никто не обязан! — вознегодовал начальник. Ребята тихо посмеивались, но так, чтобы грозный майор не заметил.
— Я нормально, собственно, и объясняю, — в тон ему ответил старлей и, не давая майору взъерепениться за услышанное им передразнивание, быстро продолжил: — В первые годы перестройки, когда частникам разрешили оказывать нотариальные услуги, эти самые новоявленные нотариусы лишались лицензии за раз и пачками. Вы знаете, что тогда самый беспредел был в этой среде, особенно в части купли-продажи квартир. Журавлева свою контору основала одна из первых и за все годы ни в чем таком замешана не была. Это как раз и привлекало к ней клиентов. Почему я и сказал, что деньги она зарабатывала на своей репутации. И договоры она умела составить так, что не придерешься, даже если вдруг возникал процесс по отчуждению проданной квартиры. Нотариат же — доходное дело, сами знаете, и любой, кому посчастливилось туда устроиться, живет неплохо и без махинаций. Вообще же я предполагаю, что Журавлева основные деньги зарабатывала не на физических лицах, не на доверенностях и прочей мелочевке, а на больших предприятиях. То есть на крупных сделках по недвижимости, по купле-продаже имущественных комплексов.
— Понятненько-понятненько. Я, собственно, примерно так и думал. — Никоненко рассеянно тер подбородок. — Если учесть еще, что в последнее время участились всякие там захваты предприятий, то нотариусу, который в этом грязном деле помогает, очень даже хорошо платят. А что, Заморочнов, собственно, у нее в ближайшее время никакой такой крупной сделки не намечалось?
— Намечалось, товарищ майор. Как рассказали работники ее конторы, как раз сегодня Журавлева со своей помощницей собиралась выехать на одну фирму, — Заморочнов заглянул в свой блокнотик, — «Металлопродукт». Вроде бы они должны были присовокупить к своему производству еще один заводик. Но это пока неточные данные. Журавлева подробности с коллегами не обсуждала — коммерческая тайна, а документы по сделке в конторе не обнаружены.
— Помощница что, тоже не в курсе?
Заморочнов сделал паузу. Подходил неприятный момент, когда придется признаться, что он прошляпил важную свидетельницу.
— С ней мне пока не удалось поговорить.
— Что так? — поднял брови Никоненко.
— Уволилась она. Сегодня утром как раз. А я не видел, не знал. На улице свидетелей опрашивал. Помощница — это та самая девчонка, помните, что сквозь кордон прорвалась.
— Это та лохматая, что ли? — наморщил лоб майор, вспоминая утренний инцидент на месте происшествия.
— Да.
— Уволилась, говоришь? — заинтересованно протянул майор. — А чего это она? Документики по продаже заводика не у нее ли, случайно?
— Не думаю, товарищ майор. Она работает в конторе недавно, и ей не доверяли серьезных сделок и бумаг. Коллеги убитой утверждают, что Журавлева все документы по предстоящей сделке забрала на дом — на окончательную подготовку. И скорее всего она везла их утром с собой, как раз в том портфеле, который похитил преступник, — пояснил Заморочнов. — Может быть, за эти документы ее и убили.
— Н-е-е-т, это увольнение выглядит странно. Они же вдвоем должны были сделку оформлять, так? — упрямился начальник, сощурив глаза.
В этот момент старлей, словно отгоняя навязчивую мысль, тряхнул головой:
— Переругались они утром все в конторе. Ну сами понимаете, нервы. Девчонка психанула и хлопнула дверью. К тому же она приходится племянницей убитой, не выдержала, разволновалась, испугалась. — Алексей как-то замялся, запнулся и наконец выговорил: — Но есть тут еще один момент… В общем, это… она по завещанию наследует все имущество убитой.
Кто-то из ребят присвистнул.
— Вот, значит, как. Для полной комплекции еще и завещание образовалось. — Кустистые брови Никоненко так и поползли на лоб. — Надо бы ее, собственно, разыскать. И побыстрее.
— Постараемся, товарищ майор. Прописана-то она у убитой, но живет где-то у своего парня. К сожалению, никто не знает адреса.
— Как это?.. Погоди, Заморочнов, погоди… Никто не знает, где она живет? Она ж в твоих руках была! Выходит, ты, собственно, прозевал… упустил, значит, племянницу-то? — Майор вопросительно и с выражением угрозы уставился на Алексея.
Старлей вздохнул и потупил взгляд, словно провинившийся школьник.
— Т-а-а-к… И чему вас только в вашем УБЭПе учили, а, старлей?
Заморочнов удрученно развел руками и открыл было рот, чтобы попытаться оправдаться, но Саватеев приложил палец к губам, лучше, мол, помолчи, и старлей прикусил язык.
Майор походил маятником по кабинету. Посмотрел в окно. Потер подбородок. Закурил. Порвал какие-то бумаги на своем столе. Оперативники молчали, зная, что поперед батьки лучше не лезть, особенно в такие вот минуты, когда кто-то проштрафился и когда настроение у начальника портилось на глазах.
— Ну, товарищи, — наконец окинул взглядом сотрудников Никоненко, — раз у нас Заморочнов такой старательный, такой умный, такой дальновидный, думаю, ему мы и поручим расследование вести по делу Журавлевой. Вы, собственно, как, не возражаете?
Сотрудники отдела с видимым облегчением закивали головами.
— А ты, Саватеев, будешь ему помогать. Надо же тебя просветить в нотариальных вопросах. А то, я вижу, ты очень интересуешься, — добавил Никоненко.
Саватеев попробовал было возмутиться:
— У меня еще четыре дела, Виктор Петрович!
— Знаю, знаю. Мы все тут, собственно, делами занимаемся, а не штаны протираем. Есть еще у кого что сообщить? Нет? Тогда все по рабочим местам, а мы продолжим совещание.
Ребята, тихо переговариваясь, вышли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19