Представляющие интерес сведения регулярно направляются в Рим параллельно с сообщениями приходских священников, монахов других орденов и папских нунциев. Получена информация в доверительных беседах, на исповеди, из анонимных донесений и тому подобное ад инфинитум - до бесконечности. Подстать любой государственной секретной службе вроде той, где мне приходилось работать, Орден практикует особые приемы оказания психологического воздействия на человека, поддерживает суровую военную дисциплину. Прямо или косвенно ваши люди замешаны в политических заговорах, интригах в кругах элиты с целью нейтрализации врагов Римской Церкви.
ГЕНЕРАЛ. Желал бы знать, где и когда это было.
МАВР. Спустя тринадцать лет после вашей кончины, если не ходить далеко в будущее, в ходе подготовки заговора против английской королевы Елизаветы и возведения на престол Марии Стюарт. Тогда члены Ордена доставляли тайные инструкции на остров в отверстиях посоха или изящной трости, запрятанными в сутане или подошвах ботинок. Исполнены донесения на тончайшей бумаге, чтобы в случае опасности сживать их и проглотить. Многие начальники Ордена оказывались в других странах духовниками королевских семей и в зависимости от конъюнктуры либо поддерживали королей против знати, либо знать против королей. Английский драматург Вильям Шекспир, имя которого будет известно всему миру. Вложит в уста персонажа из своего "Макбета" тонкий намек на одного провинциала Ордена и его трактат о хитроумном использовании лжи. Появятся даже инсинуации о связях самого Шекспира с иезуитами.
ГЕНЕРАЛ. Не могу оспаривать, меня в то время не было. Но все же крайне любопытно узнать другое. Чему вы лично научились у моих учеников? Если было чему учиться.
МАВР. Всякий раз, когда я беседовал с вашими людьми, сеньор Генерал, меня поражала их виртуозная аргументация, умение ловко дезориентировать собеседника и подтолкнуть его к непроизвольной откровенности. Иногда это выглядело в разговоре как бы нарочито, но всегда говорилось благожелательным тоном. Должно быть, обо мне у них тоже складывалось далеко не благоприятное впечатление. Вот, мол, вещает красиво, а средства-то имеет в виду этически сомнительные.
ГЕНЕРАЛ. Простите, какие вы сказали?
МАВР. В смысле нравственно не безупречные. И ведь, действительно, чего только ни сделаешь на благо отечества, какие методы ни попробуешь, включая благонамеренный обман, двусмысленность слов и поступков, утаивание подлинных намерений и прочее из того же арсенала. Разведчики, политики и священники извечно прикрывают свой обман благородными целями укрепления могущества их государства церкви и влияния их кланов. Они считают свое право на обман законным, свои резоны - разумными, даже благоразумными, решения своих высших начальников - почти откровениями небесными.
ГЕНЕРАЛ. Если можно, поконкретнее, пожалуйста.
МАВР. Совершенно конкретно вам говорю: меня восхищала блестящая, доведенная до совершенства техника ведения иезуитами дискуссии, искусного оперирования понятиями вместо фактов. По этой части у меня были и собственные наставники, но ваши люди продвинулись намного дальше. То есть они глубже осознают, что человек может откликнуться на просьбу, если создать такие условия, когда он невольно почувствует свой моральный долг перед тем, кто просит. Мало того, человек может казаться благочестивым и даже искренне верующим вроде бы, но в то же время по ночам в тайне даже от жены писать трактат "Еретические мысли относительно божественности Христа". Все в нем определяется особенностями устройства его ума, души и воли, но способность рассуждать здраво у него - величина переменная: его поступки могут представляться благоразумными, но за всем этим стоит и склонность к сумасбродству. Он ещё и склонен издеваться над собою и себе подобными, за внешним добросердечием скрывать неутолимое желание распалиться сладострастием, а то и поизмываться над чужим или своим человеческим достоинством. Прямо как те жрецы языческие, которые всегда считали кровь невинных необходимой для искупления за людские грехи, но сами себя в жертву редко когда предлагали.
ГЕНЕРАЛ. Проще говоря, вы утверждаете, что каждый из нас двоих совмещает в себе качества проповедника и шпиона?
МАВР. Если нет, то почему нравственно сомнительные средства мы предпочитаем использовать чаще всего не сами, а через своих помощников? Для нас истинная мудрость - перехитрить оппонента красиво, незаметно и тоньше, чем может подсказать самое искушенное воображение. Считая желательным обязывать своим благодеянием людей преимущественно честных, нередко готовы удовлетворить потребности человека любого склада ума и души на пользу нашего дела, за исключением разве отпетых мошенников или проклятых Богом преступников. Мы постоянно остерегаемся, как бы наша незаметная навязчивость не привела к обратному результату, поэтому в основе понимания нами справедливости заложен принцип "Каждому свое и по заслугам". Когда можно избежать возможного для нас ущерба, считаем нормальным отказаться от своих обещаний. Тем более, считаем ненужным их выполнять, если те даны под давлением, не сулят нам ничего хорошего или получены от нас бесчестным человеком.
ГЕНЕРАЛ. Хоть уста клянутся, ум клятвою не связан. Не так ли? Однако правильное ли у вас складывается впечатление о делах моих праведных, я пока не уверен.
МАВР. К сожалению, лично о вас у меня довольно скупые сведения. Ведь даже для самых доверенных лиц Ордена вы остаетесь загадкой. Говорите с подчиненными только о делах и таким тоном, будто избегаете даже намека на свое к кому-то расположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112