По данному поводу ходила пословица "Хлеб-соль разбойника побеждает".
Время обеда наступало в полдень. Открывались в городах харчевни, кого-то звали в гости домой обедать. Цари и знатные люди обедали отдельно от других членов семьи. Во время званых обедов особы женского пола не были там, где сидел хозяин с гостями. В зажиточном доме порядком обеда заведовали ключник и дворецкий - при столе. Обязанностью дворецкого и ключника было опробование кушаний. Тарелки, поставленные перед обедавшими не менялись, ибо каждый брал руками из блюда куски и клал себе в рот, оставляя в своей тарелке лишь обгрызанную кость. Жидкое кушание иногда подавалось на два или три человека в одной миске и все ели из неё своими ложками.
Без водки не обходился ни один обед: её пили в самом начале и закусывали хлебом. Затем шли холодные кушания (вареное мясо с приправами), потом - горячие и жареные, далее - молочные, печенья и, наконец, овощные блюда. В постные дни подавали холодную рыбу, жидкое горячее, жареную рыбу и овощи. Попутно будь сказано, на званых обедах на одного гостя иногда приходилось по 30-40 блюд, а стряпчие подавали кушания голыми и нередко грязными руками.
Гости, приглашенные на званый обед, после которого обычно начиналось пиршество, обязаны были платить за такую честь. Если же на пиршество приглашался иностранный купец, ему это удовольствие обходилось весьма дорого. Невольно получалось - "в чужом пиру похмелье".
Вообще говоря, иноземцам в те времена приходилось жить на Руси с опаскою и под постоянным страхом. За малейшее жульничество их сурово наказывали. Им приходилось унижаться и не скупиться на похвальбу в интересах своей собственной безопасности. Рядом с гордо задравшим голову и выпятившим толстый живот боярином сухопарый иностранец мог даже вызывать к себе жалость и снисходительность.
* * *
Свои традиции выработались и в отношении похоронных обрядов. Испустившего дух клали в гроб и, по обычаю, оставляли у него во рту несколько монет - для издержек, мол, в дальней дороге на тот свет, а к гробу подвешивали кафтан усопшего. Летом хоронили чуть ли не на следующий день, а если по какой-то причине откладывали, то относили покойника в погреб во избежания зловония. Если мертвец был монашеского звания, то выносили его на руках монахи. Богатые люди нанимали плакальщиц, которые шли в похоронной процессии, кривлялись и громко причитали.
Перед тем как опустить гроб в могилу священник отпевал покойника и давал ему в руки отпустительную грамоту, после опущения гроба все целовали образа, потом ели кутью. Зимою же хоронить не спешили и ставили покойника в церковь, где духовенство ежедневно служило литургию и панихиды. На восьмой день предавали тело земле.
Неопознанных, умерших внезапно на улице, убитых в дороге при ограблении, хоронили в убогом доме. Там также хоронили отверженных, которых считали недостойными кладбища: воров, разбойников, казненных. Самоубийц хоронили в поле или в лесу.
Погребение царя совершалось через шесть недель после его смерти. Тело хранилось в церкви, где крестовые дьяки читали над ним псалтырь и попеременно дневали бояре. По всей стране рассылались гонцы, доставлявшие в монастыри и церкви деньги для служения панихид каждодневно. На сороковой день совершали погребение, на которое собирались в Москве духовные первосвященники: они и шли в погребальной процессии впереди, за ними светские сановники, бояре, члены царской семьи, боярыни и множество простого люда. Прощания перед опусканием в могилу не было, гроб землей не засыпали, а закрывали каменной плитой.
У обычных же смертных сороковой день после кончины отводился поминовению усопшего: нанимались духовные лица для чтения псалтыря и в доме покойника, и на могиле. Родственники покойника одевали синее или черное и непременно ветхое платье; ходить в нескорбном платье считалось оскорблением памяти покойника. Вместе с молитвами совершались поминальные обеды на 3-й, 9-й, 12-й и 40-й дни. Последний считался очистительным и снимал траур. Считалось, что троекратное поминовение совпадает с изменениями, которые испытывает тело покойника: в сороковой день истлевает сердце, в третий душа покидает тело, начинается её знакомство, под водительством ангела, с адом и раем, в девятый - душе дается отдых...
Спешили хоронить. Точно также спешили и крестить новорожденного - чаще всего на восьмой день, иногда на сороковой. Имя изрекали , как правило случайно, по названию святого, чью память чтили в день крещения. Само крещение происходило в церквях, однако в частных домах также разрешалось по болезни или слабости новорожденного, но обязательно не в той комнате, где он появился на свет, ибо комната эта долгое время считалась "оскверненною".
При крещении на новорожденного надевали медный, серебряный или золотой крест, который на нем оставался всю жизнь. После обряда устраивался крестинный стол и при этом, кроме гостей, кормили и нищих. Духовные лица благословляли младенца, миряне подносили дары. Царь при крещении своего отпрыска устраивал торжественный стол для патриарха и светских сановников: это был единственный раз, когда показывали сына царского до совершеннолетия. В тот же день прощались указом некоторые из отбывавших наказание преступников.
Духовное рождение считалось важнее телесного и поэтому день рождения оставался незаметным, а праздновался день ангела или именины.
* * *
В Бога верили, но это не мешало признавать и магическую силу чародеев, ведьм, колдунов, леших, водяных, кикимор, ворожей, русалок, гадалок, ясновидящих, кликуш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119