Вы не можете выехать из города или сменить адрес, если не известите предварительно о своих планах суд или меня. Этого вам делать нельзя. Ни в коем случае.
– Не беспокойтесь, – сказал я. – А когда мне нужно явиться сюда снова?
– Сейчас я вам этого точно сказать не могу – процесс будет проходить в следующем месяце или еще через месяц. Но из-за этого вам волноваться не следует. Мы попадем к весьма почтенному и непредвзятому судье – к судье Баджесу. К тому же он мой хороший знакомый. Я полагал, что судья Баджес…
– Это был очень умный ход, – кивнула Мона. – Вы были весьма предусмотрительны, уговорив судью Баджеса запросить наше дело. Весьма предусмотрительны.
Холбрук нахмурился: ему не понравился саркастический тон Моны. Ведь он не знал, что это она уговорила судью Баджеса запросить мое дело. Он раскланялся, собираясь уходить.
– Ну, пока все. От имени моего клиента считаю своим долгом еще раз поблагодарить вас, миссис Смитерс. До свидания. До свидания, мисс Метьюз. С вами я буду поддерживать контакт, Ральф. – И он торопливо удалился.
– Ну пойдемте, пойдемте, – защебетала миссис Смитерс, обняла нас за плечи и вывела на улицу.
Шофер Уолтер сидел на лестнице. Он отсалютовал и сбежал вниз, чтобы подать машину.
– Куда пойдем обедать? – спросила миссис Смитерс.
– Мне нужно обратно в студию, – сказала Мона. – Меня там ждут.
– Но Боже мой! – воскликнула миссис Смитерс. – Какая досада! Может быть, вас туда подбросить? В какую студию?
– Спасибо, у меня машина, – отказалась Мона. – Прощайте, миссис Смитерс. Скоро увидимся, Ральф.
– Конечно, – сказал я, глядя, как она переходит улицу.
– Куда пойдем обедать, мой мальчик? Я же тебе говорила, что сегодня мы будем обедать вместе.
Так куда?
– Я вовсе не голоден, – ответил я. – Утром я съел уйму конфет. А кроме того, мне хотелось бы помыться.
Миссис Смитерс улыбнулась.
– Ну ты просто прелесть! – воскликнула она. -
Прелесть!
Уолтер подал автомобиль к крыльцу, и мы сели.
– Хочешь принять душ у меня или дома?
– Лучше дома, – сказал я. – Мне надо переодеться.
Мы тронулись и влились в поток автомобилей. В машине я наконец расслабился, когда взглянул из окна на Дворец правосудия, где меня только что судили. Впервые я как следует рассмотрел это здание и подумал: «Да уж, хорошо, что я оттуда выбрался». К сожалению, не на свободу.
Миссис Смитерс положила руку мне на бедро и занялась своим делом…
В тот вечер мы ужинали одни в огромном зале, украшенном цветами и освещенном только свечами. Она сидела на одном конце стола, я – на другом. В царящем в зале полумраке я едва различал контуры ее фигуры. Вокруг нас суетились двое слуг. Такой роскоши я в жизни не видел. Словно сцена из какого-то фильма. Все комнаты у нее в доме и всё вокруг дома напоминало обстановку какого-то фильма.
Едва мы приступили к еде, как она сказала:
– Я тебя не вижу, мой мальчик.
– Я вас тоже, – ответил я.
Когда появились слуги, чтобы отнести суповые тарелки, она приказала им переставить мой стул поближе к себе. Я встал и подождал, пока все будет сделано.
– Ну, разве так не лучше? – спросила она, похлопав меня по руке.
– Гораздо лучше, – ответил я, стараясь не подавать виду, как меня это расстроило. Я был расстроен не столько из-за нее, сколько из-за того, что о моем поведении подумают слуги. Никогда еще я не был в доме со слугами, которые подают человеку серебряные столовые приборы, но я во всем следовал за миссис Смитерс и надеялся, что не допустил больших оплошностей.
– Вот так, Ральф, – сказала она, подняв нож и вилку, и показала мне, как с ними обращаться. – Только кончиками пальцев. Держи их легонько. Не режь мясо как пилой – не нужно так нажимать.
Я был рад, что в зале горят только свечи и слуги не увидят, как я краснею.
– Простите, – выдавил я.
Она улыбнулась:
– Ты просто прелесть. И не принимай все это слишком всерьез. Ты здесь не чужой – ты же дома.
– Да, конечно, – кивнул я.
И так весь ужин она зорко следила за мной, указывала, как я должен есть, как держать рюмку и как пользоваться салфеткой. Мы еще не закончили ужин, как вся моя растерянность прошла. Мне это начинало нравиться. Ведь когда я стану кинозвездой, все это мне пригодится.
«Еще несколько таких уроков, – подумал я, – и я буду готов ко всему, в чем бы меня ни захотели испытать».
Ужин оказался полезен еще и тем, что во время него я осознал, насколько по-разному живут разные люди. Я видел такие ужины в кино, но никогда не обращал на них особого внимания, потому что это было только кино. Но сейчас… сейчас было нечто иное.
В салоне она пила кофе и бренди, а мне налила «Кюрасао» – апельсиновый ликер. Был он сладок, а запах – нет слов. И она научила меня, как его правильно пить. Была терпелива, спокойна и ужасно мила. Я поверить не мог, что это та самая женщина, которая так безумно вела себя с Лалли тем вечером у Моны в доме.
– А где Лалли? – спросил я.
– Я приготовила тебе сюрприз, – улыбнулась она. – Он уехал на восток. В Нью-Йорк.
– В Нью-Йорк? – переспросил я.
– Он все время пытался пробиться в театр. А теперь получил предложение – вполне приличное предложение – и принял его. Отбыл сегодня утром на самолете.
Я ничего не сказал. Тогда я еще не знал, что она выгнала Сэма, чтобы на его место мог заступить я.
– Не хочешь сегодня вечером куда-нибудь выбраться? Хотя нет, нет. Тебе ночные заведения не слишком по душе, правда?
– Здесь намного лучше, – сказал я.
– А какой-нибудь фильм посмотреть не хочешь?
– Ну… в кино меня как-то не тянет.
– Глупенький. Я имею в виду здесь. Мы его здесь посмотрим.
– Здесь можно показывать фильмы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42