Он считал, это все из-за раздробленности фирмы.
- И это его сильно огорчало.
- Ну конечно.
- Полисмен, который приходил в офис в понедельник утром - он был в форме?
- Нет - в обычной одежде, как и те двое, что находятся там сейчас. Но у него было удостоверение, и он не требовал, чтобы я показывала документы из архива или ещё что-нибудь такое. Он просто хотел узнать, что за друзья у мистера Йетса в Зальцбурге. Я думаю, он хотел найти этого Брайанта.
Но не как полицейский, продумал Мэтисон. В понедельник утром швейцарская полиция ещё не задумывалась о существовании Ричарда Брайанта из Зальцбурга. Они ещё не подозревали даже о какой-то связи между Брайантом и Берчем. Как и никто из нас. По крайней мере, до понедельника.
- А те два полисмена, которые пришли сегодня, тоже задавали вам вопросы о Зальцбурге?
- Нет. Их интересовал человек по имени Эмиль Берч.
Тогда это настоящие, с облегчением подумал Мэтисон. Берч-Йетс был дичью ФБР и швейцарских спецслужб. Густав Келлер развернулся довольно быстро, как только получил благоприятный предлог в виде известия о смерти Йетса. И это сильно меняет ситуацию. Мне нет нужды больше рыться в архиве, подумал Мэтисон. Мальчики Келлера отлично справятся с этой работой. И незачем мне теперь встречаться с Келлером; так что про маленькие ступни можно забыть. Странно, как все изменчиво в этой истории - впрочем, как и сам Йетс. Каждый раз новое известие о Йетсе заставляет меня менять давно составленный и продуманный план действий. Собственно говоря, мне незачем было возвращаться в Цюрих... Как часто подобные случается с Фрэнком О~Доннеллом или Чарльзом Нилдом? Как много хлопот и усилий бывает затрачено на проект, который рушится со смертью какого-то человека? Или резко меняет направление? Меняет акценты, приобретает форму? Когда увижусь с ними снова, непременно выражу сочувствие их разворотливости и терпению. Никто не сможет преуспеть в тонкой контрразведывательной работе, не обладая этими двумя качествами.
- Еще чашечку кофе? - предложил он быстро, заметив, что она снова погружается в уныние. И болтай дальше, сказал он себе. Она слишком привыкла, что ей пренебрегают.
- Знаете что, давайте закажем большой кофейник. И шоколадные эклеры. Они так соблазнительно выглядят - вон там, на подносе.
- Я, правда, не могу...
- Очень даже можете. На улице моросит. Мы не можем сейчас уйти, - он махнул официантке и сделал заказ. - А что вы сказали полицейским об Эмиле Берче?
- Он работает со старинными картами. Мистер Йетс купил у него две карты. Знаете, мистер Йетс любил заходить в магазины со старинными книгами. Он собирал их. Это его хобби.
Да, Йетс позаботился обо всем, даже о благовидном предлоге для посещения офиса Берча. Точней, почти обо всем. Где-то он допустил промашку похуже, чем нечеткая подпись на чеке. И это стоило ему жизни.
- Яхта - это ещё одно хобби мистера Йетса?
Она кивнула.
- В последнее время у него оставалось на это немного времени. В прошлом году - другое дело, каждое воскресенье он до полудня катался по озеру, если погода позволяла, - она снова открыла сумочку и достала бумажник. - Вот таким я буду вспоминать его, - горько сказала она и достала моментальный снимок. - Я сфотографировала его однажды в полдень, в субботу, когда он шел по озеру на яхте, - её бледные щеки слегка порозовели, когда онаь протянула Мэтисону фотографию.
Это был Йетс, не подозревавший о том, что его фотографируют, высокий привлекательный мужчина лет пятидесяти с открытым лицом. Волосы его разлохматил ветер, на щеках цвел загар. На нем были шорты-бермуды и крикетный свитер, V-образный вырез которого был отделан цветами его колледжа. Одной ногой он стоял на деревянном причале, вторую поставил на палубу своей яхты. Его рука была протянута к кому-то, стоявшему на пирсе, кому он помогал взобраться на борт. Видно было только изящное женское запястье. Мисс Фрейтаг безжалостно отрезала остальное.
- Это его подруга?
- Неважно. просто девушка, которая жила в Цюрихе в прошлом году. Она уехала этой весной, - мисс Фрейтаг забрала у него свою драгоценную фотографию. Она покачала головой, взголянув на нее. - Почему от нас всегда уходят лучшие? Такой привлекательный мужчина.
- И такой добрый, - Мэтисон почувствовал, что начинает уставать от дифирамбов в адрес Йетса.
Мисс Фрейтаг бросила на него быстрый взгляд.
- Настолько великодушный, - попытался Мэтисон загладить свою ошибку, что готов покатать на своей яхте одинокую девушку в субботу. Как её звали, вы не помните? - Конечно же, мисс Фрейтаг знала; она считала своим долгом выяснить, кто представляет угрозу её девичьим грезам.
- Ева Лангенхейм. Она пришла в офис узнать, нет ли секретарского места. Она его не получила. Но они познакомились. Напористая девица. Я слышала, как она смеялась во время интервью, словно была уверена, что получит это место.
- Она была в офисе Йетса?
- Только заходила. Я подумала, что она его знакомая, но мистер Йетс потом сказал мне, что это не так. Очень напористая девица.
- У вас есть ещё фотографии? Возможно, там, где он с мисс Лангенхейм?
Мисс Фрейтаг едва не подавилась последним кусочком эклера. Она уставилась на него:
- А почему вы хотите их увидеть? - холодно осведомилась она.
- Я полагаю, полицейские должны знать все о друзьях и знакомых Йетса.
- Но зачем им...
- Они расследуют его гибель.
- Я не могу... нет, я просто не хочу говорить с ними.
- Я полагаю, вы должны это сделать. Просто расскажите им то же самое, что и мне. Они будут очень благодарны.
- Я не могу, - в паническом страхе произнесла она. - Такой скандал...
- Никакого скандала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71