- Так ты ее реветь не заставишь, - скептически заметил Ангел. - Ты ей со всей силы вдарь.
Подросток принялся мутузить стену все сильнее стервенея от собственной боли и остановился лишь тогда, когда разбил в кровь кулаки. Изображение женщины почти стерлось и превратилось в грязное пятно из известки со спермой и кровью.
- Ты какой-то садист, - покачал головой Ангел. - Заставил женщину реветь кровавыми слезами. Нужно было всего-то плюнуть ей на рожу, и получились бы слезы. Ладно, будем считать, что с заданием ты справился. Получай свою пайку.
Антон трясущимися ободранными пальцами принял из его рук папироску с анашой, но курить сразу не стал. А, вернувшись на свое место, снял ботинок, извлек из под стельки бумажную сторублевку старого образца, оторвал от нее кусок и приспособил к папиросе на подобии мудштука. Его действиями заинтересовался нейтрально сидевший в сторонке Николай Янкелевич.
- Что делаешь? - спросил он.
- "Пятку", - пояснил Антон. - Знаешь как фильтр у сигареты пропитывается никотином, так и "пятка", когда докуришь, пропитается анашой. Потом, чтобы "догнаться", ее можно вставить в нос и подышать или мелко порубить и тоже покурить.
Заметив интерес Янкелевича, его окликнул Ангел:
- Эй, американец, хочешь косячок забить с нами? Тебе бесплатно.
Николай подошел к нему, взял папиросу, понюхал и спросил:
- Марихуана?
- По-вашему - марихуана. А по нашему - анаша.
- Вы последователи Джа? - снова спросил Николай.
- Это что за хрен с горы? - в свою очередь спросил Ангел.
- Джа - бог и покровитель курильщиков марихуаны. Он типа Иисуса Христа для наркоманов. Настоящее имя бога Джа - Рас Тафари. Африканские рабы, вывезенные на Ямайку, тайком поклонялись ему, раскуривая марихуану, которая на их языке называется "кайя". А еще этим же словом они называют дерево и мужской член. Со временем культ бога Джа распространился на всю Америку. Я как-то попал на одну вечеринку, где собрались парни и девушки из хороших семей, которые называли себя "растоманами" в честь Раса Тафари. Любимое их занятие накуриться марихуаны и слушать музыку реггей, типа "UB-40" или Боба Марли.
- У нас тоже есть группехи, под которые хорошо балдеть под кайфом: "Мистер Кредо", "Джа Дивижн". Торчковый музон! - поддержал тему Ангел.
Пока Янкелевич и Ангел вели эстетские разговоры о наркоте, большинство других обитателей 213-й под ее влиянием совершали обратную эволюцию от человека к обезьяне. Венька чувствовал себя очень неуютно, словно заблудился в дремучем лесу. Обкурившиеся пацаны теряли человеческий облик. Они рычали и бросались друг на друга, как дикие звери. Гримасничали и беспричинно хихикали, подобно приматам. Ситуация становилась напряженной и грозилась вылиться в нечто непредсказуемое, но обязательно нехорошее. Так и случилось.
Дверь 213-й лязгнула металлическим запором и распахнулась. Это контролер, привлеченный доносившимся из камеры шумом, решил выяснить его причину. При этом он нарушил инструкцию, строжайше запрещающую заходить в камеру в одиночку, вне зависимости кто там находится: злобные рецидивисты или детишки-подростки. Нарушение инструкции он усугубил еще и тактической ошибкой, решив разнять боровшихся на полу двух пацанов. Ухватил их за шкирки и только хотел стукнуть лбами для острастки, как вдруг почувствовал острую боль под лопаткой. И тут же чьи-то руки сомкнулись у него на горле, лишая возможности дышать и кричать. Произошедшее было неожиданностью не только для него, но и для большинства пацанов. Они с ужасом наблюдали, как Наиль добивал контролера окровавленной заточкой, изготовленной из супинатора, а Ангел рвал из ослабевших рук прапорщика связку с ключами. Расправившись с сотрудником СИЗО, Наиль обвел пацанов диким, ошалелым от наркоты и убийства взглядом и свирепо прошипел:
- Если хоть одна сука пикнет, замочу, нахер!
Но и без предупреждения никто не собирался кричать, все стояли как в ступоре. Ангел уже завладел ключами. Он выпрямился и приказным тоном, который словно отобрал у прапорщика вместе с ключами, отчеканил:
- Всем слушать меня! Сейчас тихо и аккуратно все дружно рвем отсюда когти. Если хоть одна падла закричит и поднимет тревогу, пусть пеняет на себя. За контролера будем солидарно отвечать. В этой мокрухе все замазались. Значит так, сейчас тихонечко выходим отсюда. По внутренней лестнице пробираемся на вышку. Там еще один охранник. Вырубаем его. Потом перелезаем на крышу прогулочных двориков и спускаемся вниз на улицу. Быстро свяжите простыни. По ним и спустимся. Всем все ясно?!
Пацаны с круглыми от испуга глазами усиленно закивали и тут же бросились связывать простыни. Ангел выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, снова распорядился:
- Все чисто. Давай вперед по одному. Дергайте к лестнице, как договорились. И чтобы тихо! Мы идем за вами.
Пацаны выскользнули за дверь и гуськом побежали по коридору. В камере остались только Ангел, Наиль, Янкелевич и Морев. Венька бежать не собирался. Он переместился в угол, на случай если придется драться. Сокамерники могли счесть его ненужным свидетелем, которого нельзя оставлять живым. А вот Янкелевич, казалось, испугался значительно сильнее подростков. Он, словно соляной столб, застыл посреди камеры и не двигался с места, тараща белки глаз. Ангел ткнул его пальцем в грудь и безапеляционно заявил:
- Американец, пойдешь с нами!
Николай замотал головой, показывая, что не желает никуда трогаться с места. Тогда Ангел с холодным блеском в глазах отчеканил, кивнув на распростертое тело контролера:
- Пойдешь или ляжешь рядом с ним!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115