Человек умирает, и порой случается так, что к нему приходит посмертная слава. Ну, собственно говоря, не к нему, он-то покоится в земле и земное ему уже без надобности. А вот я скоро снова выйду на белый свет, и тогда слава, которую я снискал своими прошлыми деяниями, мне вполне пригодится.
Но вскоре я, предвкушавший счастливое и веселое будущее, споткнулся об это слово "посмертная". Почему же ожидающая меня на выходе из материнского чрева слава должна называться посмертной, если я вовсе не умирал? Или все-таки смерть в определенный момент вмешалась в мое существование и прервала его на какой-то срок? В таком случае какое же отношение я имею к тому Нестору, который нынче служит кормом для червей и удобряет собой почву?
Никакого! Я постиг это. Меня ждет собственная жизнь, новая, молодая, значительная, совершенно не похожая на жизнь какого-либо другого человека. Посетители кладбища, проходя мимо могилы Нестора и читая это выспреннее и в конечном счете неубедительное заявление эпитафии о победе над злом, грустно покачивают головами. Они полагают, что скорбящие родственники покойного от горя лишились разума. И этих сторонних наблюдателей, у которых с их покойниками и могилками их покойников все в порядке, можно понять. Существовал ли когда-нибудь на белом свете человек, который с полным правом носил при жизни или носит после смерти баснословное имя победитель зла?
Чем основательнее я размышлял о Несторе, чьими глазами в силу нелепого заблуждения некоторое время смотрел на мир, тем все более и более сомнительным типом он мне представлялся. Все эти темные истории, в которые он попадал; и это его бесконечное блуждание в трех соснах... Разве было в его жизни хоть что-то, чему я позавидовал бы, что пожелал бы перенести в свою жизнь или по крайней мере продолжить в роли добросовестного наследника? Ровным счетом ничего. И ничего общего с этим человеком я иметь не хочу.
Выяснив это для себя, я стал с ужасающей стремительностью набирать самостоятельность, вес, значительность, мои запросы росли, я не шутя требовал выхода из этого узилища, ставшего для меня слишком тесным. И с такой же быстротой во мне угасала и исчезала память о человеке, чьей жизнью я чуть было не опутал себя как цепями, в простоте душевной приняв ее за свое прошлое.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39