Дарья, однако, явно не спешила высекать из нашего трагического уединения искорку оптимизма. У нее было на уме что-то свое, заданное ей в качестве урока и запретное для меня. Наконец мне пришлось обратить взгляд на ее ноги, поскольку она остановилась и отчасти раздраженным тоном заявила, что утомлена и хочет прилечь. Я в долгой задумчивости смотрел на эти блестящие стрелы, соединившиеся в некое подобие циркуля, и размышлял, как она при такой оснащенности думает вычертить себе приличную спальню, если над нею все-таки не возьмет верх моя идея предаться безоглядному разгулу. Но я и сам не был до конца уверен в своем желании претворять в жизнь пластающиеся по мху мысли, и потому чуточку оставался благородным господином, натруженно соображающим, как бы подогнать лоно дикой природы к подходящим для дамского отдыха условиям. Заботливость избороздила мое лицо особыми морщинами. Но Дарья не обладала телесами, которые нужно было слишком уж раскидывать, она просто скрючила свою стройность прямо на земле, на траве, подобрала под себя ноги, сжалась в комочек и спрятала голову в узорчатых недрах какого-то кустика. Я прилег рядом с ней, и сразу наступила ночь. Дарья разрешила мне прижаться к ней, потому что это относительно хорошо обеспечивало нас теплом.
Если предшествующие моему возникновению на берегу озера блуждания были сном, я, надо полагать, уже выспался и сейчас не имел шансов снова уснуть, если же сон продолжался, то мне, очевидно, вообще не следует ничего предпринимать. Но, обтекая эту загвоздку, я задумывался над вопросом, как же Дарья проводила время во всех этих быстрых сменах климата и суточных периодов; естественно, тотчас привлекался к обсуждению и вопрос, как она оказалась в этом странном лесу, где нет изб и словно только и остается что бродить вокруг озера, что она здесь делает, почему не желает делиться со мной своими тайнами, кто она, откуда пришла и куда идет. Это было очень бессонно, я стал вздыхать и ворочаться с боку на бок.
Внезапно она забилась, как пойманный зверек. Ах, девочка моя, для тебя ли подобные испытания? Перед этим лежала, слабая и тихая, но вдруг в чары, в покой и нежность ворвалась какая-то грубая судорога. Я сразу захватил ее в объятия и, тесно прижимая к себе, зашептал:
- Ну что ты, что ты?..
- Здесь камень! - выкликнула она.
- Камень? Какие-то глупости... Какой тут может быть камень!
Но она продолжала вертеться и извиваться в моих руках, как бы отскакивая от пригрезившегося ей камня. Я расположился с намеком на турецкий способ сидения и повлек девушку к себе, на свои колени. Она не была сильной, но трепетала и билась хлестко, так, что чувствовался ее хребет. И все же ее спина понемногу сгибалась, следуя приемлющему изгибу моих линий.
- Эх, дядька! - воскликнула она со смехом. - Не увлекайся, а то не видать тебе наследства!
- Не говори дурна, когда проплываешь мимо острова Буяна, - сказительно вразумлял я ее, а сам давался диву: до чего же все иначе забрезжило в моей голове! до чего же я расслабился и размяк перед этой юной вертихвосткой! Я ничего не воображаю и не строю видов... Деточка милая, здесь нет никакого камня, только земля и трава, уж поверь мне. Эта ночь... тебя что-то напугало, я так это понимаю, ведь напугало, да? Но я с тобой, я тебе помогу.
- Разведи костер, - она высвободилась из моих объятий, - я больше не могу.
- А чего ты не можешь? - спросил я, послушно принимаясь за работу. Хворост, веточки... Я собирал их в охапку. Тут, пока я бродил, нимало не удаляясь от нашей стоянки, большое мохнатое и неразличимое в темноте существо потерлось пушистой щекой о мою щеку и цитатно шепнуло мне в ухо: откуда дровишки? Я отшатнулся. Направо, налево... - куда отшатываться-то? По счастливой случайности меня вынесло прямиком к моей спутнице.
Она разъяснила причуды своего видения, но и какую-то далекую от меня и едва ли вразумительную правду:
- Этот камень... он толкался.
Я пожал плечами на ее слова и развел костер. Мы сели друг против друга, и пламя судорожно развевалось между нами.
- Не видно ни звезд, ни озера, - сказал я, рассеянно оглядевшись. - Ты уже согрелась? Знаешь, Дарья, камня не было, хотя ты и утверждаешь, что он тебя толкал. Но...
- Он был, - нетерпеливо прервала она меня.
- Именно это я и хотел сказать. Он был. Но не сейчас, а в другой... в другом...
Слова засопротивлялись, и я раздраженно плюнул в костер.
- Где же? - скептически усмехнулася Дарья, покривила губы над язычками пламени.
- В том, что происходило с тобой раньше, - нашелся я.
- Мне кажется, со мной происходит одно и то же.
- Вот именно, что кажется. Хотя в каком-то смысле твои слова соответствуют действительности, во всяком случае с тех пор, как я тебя узнал, очень многое их подтверждает... Но если это заколдованный круг, у тебя, девочка, есть сейчас возможность его разомкнуть... Ну, попытаться. Знаешь как? Ведь это как бы большие нити, своего рода канаты, но порвать их можно, надо только взять их в руки, поднатужиться... Паутина, да, но ты же не муха...
- Ты хороший и добрый, - сказала она, склоняя умное личико к огню. - И не знаю, кому бы еще я могла довериться... но моя история вряд ли из тех, что интересуют тебя.
- А ты не делаешь поспешные выводы?
- Нет, потому что знаю, как буду выглядеть в твоих глазах, если расскажу. Бывает такой слабый голос... вьется как дымок... и путник вроде тебя недоумевает, изучая, но чтобы поскорее миновать, решает: падаль дымится. Но это же не так! Вон ты какой! А я всего лишь девчонка, попавшая в переплет. Для тебя ничто, даже если я умнее всех своих сверстников вместе взятых. Что бы со мной ни происходило, ты все равно будешь относить меня к тем, у кого главное впереди, а сейчас и не может быть ничего значительного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111