Она присела на край кровати и медленно вытолкнув тяжелый воздух сквозь полуоткрытые губы попросила любви. - Нет, - коротко сказал я. - Ты просто устала одна. Он вернется и тебе будет стыдно. - Я женщина. Это нужно телу, не душе. Тело предаёт. Оно требует своего. Тело честно терпело сколько могло. Но теперь оно на пределе, только тронь и сорвется. Я знаю свое тело, оно больше не может без ласки. Все имеет предел прочности и по достижении его - ломается. Прошу тебя как друга. Сделай это для меня. Даже для него. Пусть лучше с тобой, человеком с той войны, чем с каким нибудь приезжим прохиндеем с Кавказа. Вот тогда мне действительно будет стыдно. Сделай это без любви. Не касаясь души. Только тела. Людмила встала с кровати, подошла ко мне, расстегнула пуговицы на рубашке. Вынула из моих губ сигарету. Жадно затянулась. Ткнула окурок в пепельницу, рассыпав комочки искр по льду хрусталя. Обняла и поцеловала нежными теплыми губами мои пересохшие онемевшие губы ... поцелуй любовницы, но женщины жаждущей милосердия ... Легкий, теплый, просящий. Словно биологический робот, я автоматически выполнял вновь и вновь ее требования и не ощущал ничего кроме предательского стыда, только соленоватый вкус слез срывающихся с ресниц крепко зажмуренных глаз. Ее губы больше не искали меня. Она не одаривала меня ласками, а только жадно, захлебываясь, впитывала мою плоть, насыщаясь прозапас, на будущее, не зная сколько того будущего впереди и насколько вновь хватит полученного ее сильному, прекрасному, жаждущему любви молодому телу. Насытившись, она оторвалась от меня. Вытерла ладошкой заплаканные глаза с распустившимися по щекам темными подтеками туши. - Спасибо, майор. Ты поступил правильно. Не кори себя. Если кто блядь, так это я. Но не вам мужикам нас судить оставляя одних. Лишая своих рук, губ, тел. Подхватив в кучу сваленную на пол одежду Людмила не зажигая света зашла в ванную и прикрыла за собой дверь. Через несколько минут щелкнул открываясь, а затем защелкиваясь замок двери номера и все стихло. Не мне ее судить. Утром, с первыми лучами солнца я с трудом растолкал невыспавшегося, сердитого Димыча и заставил собираться в путь. - Что случилось? Ведь мы собирались попасть на Захарова? - Недоумевал Димыч, пытаясь ослабить мой натиск и изменить решение. - Хватит, засиделись. В путь. - Не вдаваясь в долгие объяснения я швырял в сумку аккуратно развешенные по спинкам стульев и плечикам тремпелей вещи. Этого Димыч перенести не смог. Я уступил другу право самостоятельно уложить имущество, а сам пошел выписываться из гостиницы. Людмилы не оказалось за стойкой и все обошлось быстро, без лишней суеты и ненужных слов. В холл спустился побритый и аккуратно расчесанный Димыч волочивший набитую под завязку книжками и сувенирами сумку, с зачехленной гитарой на плече. Прибежали и заохали его молоденькие поклонницы. Он сразу преобразился, засверкал улыбкой, затряс смоляной шевелюрой. Обмен телефончиками и адресами, обещаниями встретиться, созвониться, приехать, хихиканья и поцелуйчики не задержали нас надолго. Мы вышли через стеклянные двери на ступени гостиницы. - Стой! А как же Людмила? - Хлопнул себя по лбу Димыч. - Мы даже не попрощались... - Попрощались. - Оборвал его я. - Так ты... Так ты... Ты полез к ней... - Он задохнулся. - Так - мы. ... И хватит об этом. Димыч посмотрел на меня темным, осуждающим, нехорошим взглядом, сплюнул презрительно, вскинул на плечо сумку и пошел в противоположную стоянке сторону. Далеко идти ему не пришлось. Из гостиницы выскочила Людмила и кинулась вдогонку за моим другом. Что они говорили друг другу, никогда не выяснял, а он не говорил. Да это и не нужно. Ко мне они подошли вдвоем. Людмила протянула руку с напряженной, плоской, дощечкой ладошкой и посмотрела в глаза. Ладошка нервно подрагивала. Мне стало очень жаль эту маленькую, белую, такую трогательную ручку. Я взял ее в свою, поднес к губам и поцеловал. - Ладно, поехали. Долгие проводы - горькие слезы. - Прервал затянувшуюся паузу Димыч. - Дорога ждет. Пока Люда. Спасибо за все. - Спасибо, майор. Спасибо, Димыч. ... Мне будет недоставать ваших песен. - Я пришлю тебе касеты. На гостиницу. Идет? - Предложил Димыч. - Идет. Я достал из кассетника маленький черный прямоугольник с афганскими записями и положил в карман фирменного гостиничного халата, накинутого поверх радостного легкого платья. - Спасибо. - Ты жди. Забудь все и жди. Он вернется... - Буду ждать... Мы решили проскочить за неделю Прибалтику, через Литву выехать в Белоруссию, вернуться на несколько дней в Харьков, узнать последние новости и рвануть на Юг. Полетело под колеса волжанки серое полотно ровного ухоженного таллинского шосссе. По краям тянулись чистые выровненные по ниточке обочины, геометрически правильные кюветы с ровненько засеяными травой скосами. Таблички с именами отвечающих за данный участок дороги дормейстеров - Европа. Таллин приветствовал Старым Тоомасом, островерхими крышами старинных домов и готических кирх, устремленными в низкое серое небо. Поставив машину на стоянку возле центральной гостиницы, мы пошли бродить по кривым узким улочкам старого города. Посидели за чашечкой ароматного крепкого кофе в маленькой, на несколько столиков кафешке и поняли насколько чужи и инородны в этом западном, холодном, отстраненном от нас городе. Мы не поняли Таллин. Или Таллин не понял нас. Димыч с обаятельной улыбкой обратился с каким-то безобидным вопросом к проходившей мимо стройной высокой девушке в строгом костюме с короткими белесыми волосами. Она остановилась, оглядела его с ног до головы холодным пристальным взглядом прищуренных глаз, этакой смеси презрения и превосходства, обдала ледяной волной, окатила с ног до головы, оставила стоять растеряного в невидимой луже, а сама ни слова не говоря гордо вздернула подбородок и ушла по извилистой, мощеной булыжником улочке все тем же пружинистым спортивным шагом деловой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112