Одета она была по моде и в тон: синее креповое платье с белым атласным воротником, белые модельные босоножки, широкий белый пояс с синей пряжкой и белая сумочка. По слегка вздернутой верхней губе и ямочке на подбородке Захаров сразу же догадался, что это дочь Петухова. В ее серых больших глазах затаилась отцовская грусть. По паспорту Петухова Анастасия Михайловна значилась учащейся, хотя нигде не училась и не работала уже три года. Для своих восемнадцати лет она была слишком развита. Высокая и не по-девичьи полная грудь то опускалась, то поднималась.
- Не волнуйтесь, гражданка. Лучше спокойно расскажите, где вы достали этот плащ и почему вы его продаете?
Кусая губы и полуотвернувшись, Петухова ответила:
- Мое волнение, гражданин следователь, совсем другое, чем вы думаете. Мне просто стыдно.
На лице Захарова отразилось недоумение.
- Только ли стыдно?
- Этот плащ моего старшего брата. Он работает на Севере. Если бы он знал, что мы разбазариваем его вещи и покупаем на них модные безделушки, его бы это очень обидело. Бедняга, он уже больше десяти лет во льдах, морозы, цинга, а мы... Тем более, он нам аккуратно высылает деньги.
- Да, нехорошо, нехорошо быть такими неблагодарными. - Захаров встал, нетерпеливо вынул из чемодана пиджак Северцева и развернул его перед Петуховой.
- А этот пиджачок, случайно, принадлежит не вашему брату с Севера?
Петухова резко вскинула голову. В глазах ее застыли страх и удивление.
- Этот пиджак я вижу в первый раз, - проговорила она дрогнувшим голосом и вся съежилась. Захарову показалось, что Петухова стала как-то сразу меньше и сутулей.
- Николай Петрович, допросите, пожалуйста, гражданку, - обратился он к Ланцову и, взяв сверток, в котором был плащ, прошел в кабинет, где его ожидали Санькин и Петухов.
Петухов, обмакнув перо в чернила, уже занес руку, чтобы подписаться под своими показаниями.
- Минуточку, - остановил его Захаров, - допрос еще не окончен. - И подойдя к Петухову почти вплотную, в упор спросил: - А плащ вы не покупали у гражданина с поезда?
- Плащ? - переспросил Петухов.- Какой плащ? - И, несколько помедлив, ответил: - Нет, не покупал. - В его голосе слышались едва уловимые нотки беспокойства.
- А это? - Захаров развернул плащ. - Где вы его взяли? И почему не сдали вместе с пиджаком в скупку, а послали дочь на Перовский рынок?
Все ниже и ниже клонилась голова Петухова. Через минуту она уже чуть не касалась стола.
- Что теперь говорить, гражданин следователь, виноват. Ваша взяла судите. Только не думал, что на старости лет привлекут за спекуляцию. Знаю, что согрешил, но что поделаешь - все мы ходим под богом.
- Так где же вы взяли этот плащ?
- Там же, где и пиджак.
- Где это "там же"?
- У того же самого гражданина с поезда.
- За двадцать пять рублей?
- За триста пятьдесят. Захаров решительно подошел к Петухову.
- Кончайте играть в простака. Говорите правду: кто и когда привез вам эти вещи? Нам все известно. Учтите, чем правдивее вы покажете, тем лучше будет для вас. Вы лично давно знаете гражданина со шрамом на правой щеке?
Петухов отрицательно покачал головой:
- Я его видел один раз.
- Где же вы его видели?
- На перроне, когда покупал вещи.
- Значит, вы по-прежнему утверждаете, что купили вещи у незнакомого гражданина с поезда?
- Да.
- Тогда почему же вы вначале скрыли, что вместе с пиджаком купили и плащ?
- Отвечать за один пиджак - это еще полбеды, а за перепродажу двух вещей тут, как ни пляши, а выходит, что спекулирую.
- Так, так. Значит, боялись, чтоб не привлекли за спекуляцию?
- Кому свобода надоела?
- Хорошо, предположим, что вы испугались ответственности за перепродажу двух вещей и решили одну из них скрыть. Допустим, что это так. Тогда скажите, а дочь ваша знает, откуда взялись пиджак и плащ?
- Да, - ответил Петухов и посмотрел на Захарова. Захаров заметил, что в глазах его отразилась тревога.
- Что "да"?
- Я говорю, знает.
Захаров широко раскрыл дверь и громко произнес:
- Гражданка Петухова, войдите.
Вошла дочь Петухова. Увидев сидящего на стуле поникшего отца, она вздрогнула.
- Садитесь. - Захаров указал ей на свободный стул. Этот стул он поставил рядом, чтобы отец и дочь сидели лицом друг к другу, как это и полагается при очной ставке.
Вошедшая села, стараясь не смотреть на отца.
- Гражданка Петухова, повторите, где вы взяли плащ, который продавали на Перовском рынке?
- Я же вам сказала. - Петухова вытерла платочком выступившие слезы. - Это плащ моего старшего брата Андрея.
- Так ли это, гражданин Петухов? Напомните дочери, где вы взяли плащ.
Петухов еще раз покорно и с ненужной подробностью рассказал о покупке.
- Что вы на это скажете, гражданка? По-вашему, отец лжет?
Уронив голову в ладони, Петухова громко заплакала.
- Она не виновата, гражданин следователь. Виноват я. Это я ей сказал, что плащ Андрея. Зачем детям знать о наших грехах?
- Ловко, ловко вы выворачиваетесь, гражданин Петухов. Вам, очевидно, не первый раз приходится иметь дело со следователем?
- Пока бог миловал.
- А вы, я вижу, очень религиозный.
- Как всякий крещеный.
Закончив допрос, Захаров дал подписать протокол очной ставки отцу и дочери. Следующим шагом, решил он, должен быть немедленный обыск в их квартире.
Ордер на обыск был оформлен заранее, когда необходимость в нем лишь предполагалась. Сейчас это уже стало необходимостью.
28
До дома Петуховых от станции минут пятнадцать ходьбы. Первым шел Петухов. Его походка была тяжелой и неровной, весь он как-то сгорбился и, может быть, первый раз в жизни в свой собственный дом возвращался с таким тяжелым чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91