Через сорок минут они должны быть на благотворительном концерте в пользу больных СПИДом, а на такие мероприятия опаздывать нельзя. – Есть еще одна проблема, – осторожно начал Эрик. Он еще не знал, как реагирует шеф на личную обиду. – Похоже, те, кто достаточно хорошо тебя знает, от тебя вовсе не в восторге.
Александер медленно повернул голову. Его странные серые глаза встретились с карими глазами Эрика – и тот с трудом сдержал нервную дрожь.
– Правда? – спросил он тихо и равнодушно, словно это сообщение его нисколько не удивило и не взволновало. Напряженное молчание повисло в комнате. Эрик глубоко вздохнул и продолжил, стараясь не отводить глаз:
– Люди тебе не доверяют. Ты заставляешь их нервничать. Тебе не хватает теплоты, сердечности. Не хватает от природы, а ты к тому же упрямо не хочешь пользоваться наработками Маргарет. Мы-то с тобой знаем, что она была отнюдь не мать Тереза. Но эти люди именно так ее и воспринимали. Ты же холоден и отчужден. Твоя мать могла поцеловать чужого ребенка. А ты можешь?
Александер расхохотался.
– Ни за что! Даже на пари! Я и родную-то дочь целовал только по обязанности. – Он задумался, прикрыв глаза. – Монике уже восемнадцать, – продолжал он. – Видит Бог, маленькой она была лучше. Стервозная дура. Перечит матери на каждом слове – отстаивает свою независимость. Да кому она нужна, ее независимость? – Александер помолчал. – Удивительно: оказывается, секрет власти в том, чтобы не дать людям почувствовать свою власть. Чтобы им было с тобой уютно. Не представляю, как это сделать? Со мной не было уютно даже моей уже-почти-бывшей-супруге, а ведь мы много лет прожили вместе.
– Да, это проблема, – согласился Эрик. У него словно камень с души свалился.
– М-да, – протянул Александер. Казалось, он задет не больше, чем если бы Эрик заметил пятнышко на его безукоризненном костюме.
Вновь воцарилось молчание. Вдруг громкий звонок в дверь напомнил им, что они не одни на свете. Оба повернули головы; Эрик вскочил.
– Это она! – воскликнул он, натягивая пиджак и окидывая Александера критическим взором. Александер выглядел прекрасно – хоть сейчас к фотографу. Но Эрик не мог смириться с тем, что хоть в какой-то мелочи его помощь не нужна. Он поправил шефу лацкан и смахнул пылинку с плеча, молясь об одном – чтобы фотокорреспондент на благотворительной тусовке навел на Александера камеру.
Александер прикрыл глаза. Сейчас он должен забыть о Корал. О Корал, которая на столько лет его моложе. Они познакомились в туристическом круизе и вскоре стали любовниками. Эрик заявил, что Корал слишком молода и привлекательна – не вписывается в имидж, – и пообещал найти Александеру более подходящую официальную спутницу жизни. С ней-то Александер и должен был сейчас познакомиться. Эрик полушепотом давал ему последние наставления.
– Марни Льюис. Возглавляет штаб твоих сторонников в Лос-Анджелесе. Хорошая семья из Хенкок-Парка. Твоих лет. Выглядит старше. Вдова. Весьма неглупа. Будь к ней внимателен. Она тебе пригодится. Она хотела, чтобы ты сам позвонил ей и пригласил на это сборище, но я объяснил, что ты очень занят. День и ночь думаешь о нуждах штата. Особенно о неблагополучных детях. Это ее бзик. Обожает неблагополучных детей. И классическую музыку.
Наставленный таким образом, Александер вышел в холл и обнаружил там женщину. Синее платье, вполне приличная внешность. Александер не ощущал ничего. Ни приятного подъема, ни раздражения. Когда нужно, он умел оставаться равнодушным.
– Миссис Льюис! – Тепло улыбаясь, Александер протянул ей руку. Женщина польщенно улыбнулась в ответ. Александер продолжил игру: вместо того, чтобы просто пожать ей руку, он мягко сжал ее ладонь в своей и ввел ее в дом. – Прошу извинить, – продолжал он, – что не смог пригласить вас лично. Я был на встрече с администрацией больницы Сент-Джон. Обещал помочь им в строительстве клиники для подростков, пристрастившихся к наркотикам. Смею надеяться, вы меня простите.
Марни Льюис просияла. Сиял и Эрик. Он не верил своим глазам: Александер даже выглядел по-другому – мягче, добрее. Стальные глаза заволоклись легкой дымкой.
– Разумеется, я буду в отчаянии, если вы не позволите проводить вас домой после концерта… Вы знакомы с Эриком Кочраном?
– Конечно. Он играл огромную роль в аппарате вашей дорогой матушки. Так приятно, что он остался с вами! Рада вас видеть, Эрик.
Произнося эту тираду, Марни даже не взглянула на Эрика. Она не отрывала глаз от Александера. Эрик чуть не прыгал от радости. Пяти минут не прошло, а она уже очарована и покорена! Можно пари держать, что то же самое случится с избирателями. А значит, после девяносто шестого года Эрику гарантирована работа. Остались пустяки: раздобыть денег на избирательную кампанию и показать народу Александера Гранта в действии!
– Корал?
– Привет. – Ее низкий воркующий голос был едва слышен, но даже сквозь шум банкета Александер различал в нем призывные нотки. – Ну как? Много знаменитостей? А дамы по-прежнему не думают об экологии и носят шкуры убитых зверей?
Александер, рассмеявшись, прислонился к стене и прикрыл ладонью другое ухо. Шум затих. За прозрачным пластиком телефонной кабинки толпа, заполнившая огромный зал отеля «Сенчури Плаза», казалась далекой и почти нереальной.
Как и предсказывал Эрик, на концерт и последующий банкет явились все мало-мальски известные люди в радиусе двадцати миль вокруг. В толпе сновали люди с камерами и микрофонами: тут и там щелкали вспышки. Впрочем, политикам репортеры явно предпочитали кинозвезд. А если уж знаменитый актер высказывался на политическую тему, они чуть не плясали от радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98