В своем доме.– Но ты поклялась ему, что никогда не вернешься в Фолл-Ривер! – напомнила Патриция.– Он мне тоже во многом клялся! – горячо заговорила Мэриан. – Обещал, что будет любить меня, заботиться обо мне, и что же? Он выполнил свои обещания? Сколько раз Траск избивал меня и после этого клялся, что никогда больше не дотронется до меня пальцем!– Но Мэриан…– Я тоже считаю себя вправе хотя бы один раз нарушить данное ему слово, – продолжила она. – Да, я поклялась Джасону, что никогда не вернусь в Фолл-Ривер, но обстоятельства изменились, и я решила приехать.Патриция озабоченно покачала головой:– Ты же знаешь, дорогая, с Траском шутки плохи.– Я больше его не боюсь! – заявила Мэриан.Кассеты с ценными записями лежали в ее сумочке и придавали ей храбрости.– Он разрушит твою жизнь. – Патриция с состраданием смотрела на дочь. – Он уничтожит тебя…– Ну уж нет! Это он в моих руках.– Что ты задумала?– Мама, у меня есть неопровержимые доказательства вины Джасона Траска! – торжествующе произнесла Мэриан. – Доказательства, что Траск изнасиловал Кейт Эдвардс. Тогда, полгода назад, ему с помощью адвокатов удалось уйти от ответственности и даже убедить суд в том, что он грубо обошелся с Кейт потому, что она так хотела. Она, видите ли, любит грубый секс, как он тогда заявил! А у меня записано на пленке, как он издевался над ней, угрожал, как она просила его, умоляла не трогать ее…В комнате воцарилось долгое молчание. Тихо тикали настенные часы, а из спальни доносился приглушенный звук работающего телевизора. Патриция напряженно обдумывала слова дочери, а потом испуганно спросила:– Что ты собираешься делать с этими кассетами, Мэриан?Мэриан взглянула на мать, и сердце ее пронзила жалость. Лицо Патриции было бледным, в глазах застыли страх и растерянность.– Я собираюсь отнести эти кассеты окружному прокурору, – заявила Мэриан. – Пусть он и начальник полиции послушают их и сделают соответствующие выводы.– Ты надеешься, что окружной прокурор снова возбудит дело?– Да. Но не только по факту избиения и изнасилования Кейт Эдвардс, но и по фактам запугивания и подкупа свидетелей. Должна же для Кейт и бедной Керри восторжествовать справедливость!Патриция тяжело вздохнула и крепко сжала руку дочери.– Только бы у тебя все получилось, дорогая моя! – тихо произнесла она и неожиданно порывисто добавила: – Знаешь, я горжусь тобой, Мэриан! Ты права: справедливость должна восторжествовать! И я буду счастлива, если тебе удастся упрятать этого мерзавца Траска в тюрьму! Ты отомстишь и за себя, и за несчастных Кейт и Керри.– Я тоже очень на это рассчитываю. Вот только… не поздно ли я все это затеваю? Ведь прошло много времени, почти полгода!Патриция ласково погладила дочь по руке, улыбнулась, и на ее бледном лице проступил слабый румянец.– Я надеюсь, что у тебя все получится, дорогая. Лучше поздно, чем никогда! * * * Кейт сидела за столом в своем кабинете и бесцельно глядела на противоположную стену. Как она ненавидела эту крошечную, тесную, душную комнатенку! Как страдала от того, что вынуждена ежедневно проводить здесь день за днем. Формально новая должность Кейт Эдвардс считалась повышением. Ей выделили отдельную комнату, гордо именуемую кабинетом, а ее годовой доход повысился на тысячу долларов. Правда, в частной беседе представитель администрации предупредил Кейт, чтобы она не рассчитывала на возвращение в класс, и намекнул о желании местного школьного совета вообще никогда больше ее не видеть. Он пытался провоцировать ее, вызвать на грубость и очень надеялся, что Кейт оскорбится, не захочет занимать эту должность и подаст заявление об уходе.Однако администрации не удалось задуманное, Кейт, стиснув зубы, заняла эту комнатенку и заявление об уходе, разумеется, не написала. Она будет каждый день приходить в эту тесную комнатку с одним маленьким грязным окном, с потрескавшейся краской на серых стенах, выполнять никому не нужную бумажную работу, отсчитывать часы и минуты до окончания рабочего дня, но заявление об уходе не напишет. Они не дождутся этого от Кейт Эдвардс никогда!Конечно, лишняя тысяча долларов к годовому доходу пришлась как нельзя кстати, учитывая, что за шесть последних месяцев Кейт истратила много денег на врачей и консультации с адвокатами, но расценивать новую должность как повышение по службе она не могла. Эта лишняя тысяча долларов постоянно напоминала ей о том, что основными чертами жителей Фолл-Ривер являются ханжество, трусость, душевная черствость и лицемерие, а судебная машина вращается лишь в том направлении, которое нужно Джасону Траску.Кейт сидела, уставившись невидящим взглядом на серую стену с облупившейся краской, и вспоминала подробности последней встречи с Такером Колдуэллом, так нелепо закончившейся. Мысль о том, что ей не следовало бы так бурно реагировать на его рассказ о любовной связи с замужней женщиной, не давала Кейт покоя. Она чувствовала себя виноватой перед Такером, корила за то, что не сдержалась, но вместе с тем считала свою позицию правильной.Кейт выросла в патриархальной семье. И ее пример стал для Кейт идеальной моделью брачных отношений. До произошедшей с ней полгода драмы она мечтала о том, что и ее будущая семейная жизнь сложится так же удачно и счастливо. Кейт была убеждена, что даже если ей не удастся создать такую же благополучную семью и однажды она почувствует себя несчастливой в браке, все равно она никогда не сможет и не захочет изменить мужу. Измена и предательство супруга недопустимы и безнравственны.Однако не все обладают такими же строгими, даже старомодными взглядами на семейную жизнь, и вчерашний разговор с Такером – лучшее тому подтверждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120