Она отвела глаза, чувствуя на шее его дыхание.
– Нет, все неверно. Эпизод. Оставайся в рамках эпизода.
– Прекрати, – выдохнула она. – Просто скажи, что они умерли в этой сцене.
Леонард расстегнул блузку, поцеловал грудь. Прижался лицом сначала в одной груди, потом – к другой.
Она отступила назад.
– Тебе не приходило в голову, малыш? – спросила она. Спросила Кристина. – Что если бы мы не предпринимали ничего больше, все осталось бы просто чудесно?
– Я хочу тебя, – прошептал Леонард.
Ния покачала головой.
Он снова подошел к ней, положил руку на спину под блузу. Ния не закрывала глаза. Белые розы на деревянном столе у окна. Керосиновая лампа. Он провел рукой по ее животу, ногам, тихо постанывая. Стащил через голову блузку, вместе с ней на незаправленную кровать упала фата.
– Леонард, этого нет в сцене, – он прижался к ней.
– Он любит тебя. Он хочет жениться на тебе.
– Вернись назад, войди в реальность, Леонард. Ты не Хэнк.
Он запустил руки ей под одежду, теплые седые волосы упали ей на лицо. Отворачивая голову в сторону, Ния ощутила боль в том месте, где вчера надавило ремнем.
За загоном для скота, за цветником, Мирина спит в доме. Послеобеденное время, ясный солнечный день, жара.
«Я хочу, чтобы тот человек был здесь, – подумала Ния, – Харм. Какое имя должно быть у человека, который спасет меня?»
– Леонард, пожалуйста. Я не могу больше любить тебя. Ты меня завораживаешь.
– Ты позволяешь мне это, – прошептал он.
– Я знаю, но не могу отдаваться тебе.
– Ты хочешь этого.
– Ну и что? То, чего я хочу, не имеет больше никакого значения. И не важно, чего хочет каждый из нас. Это плохо.
Она отстранилась, споткнувшись. Затем выпрямилась и отошла в противоположный конец комнаты. Снова приладила фату на голову, разгладила волосы. По-прежнему обнаженная до пояса, возбужденная, задыхающаяся. Да, она все еще хотела его. Но что это меняло? Для них существовала только одна возможность быть вместе – в домике рядом с загоном для лошадей, в гостиничном номере, на шхуне в Эгейском море. Глупо желать открытой, честной связи без всяких осложнений. В скрытости, тайности и незаконности их близости – ее боль.
– Просто мы слишком старые для этого, Леонард. Ради Бога, я уже излечилась. А ты заплатил за большую часть. Правильно?
Он рассмеялся.
– Между нами только работа. Я считала, мы договорились.
Ния повернулась к окну, солнце заиграло на осколках бриллиантов. Может, бриллианты фальшивые? Подделка? Рита и Сэм – тоже фальшивка?
– В моей жизни не хватает тебя, Ния. Я не могу просто зачеркнуть тебя. Мы были вместе двенадцать лет.
– Сколько ты женат на Мирине?
– Двадцать два года.
– Комментарии излишни, дорогой!
– Она ничего не имеет против. Ты же знаешь.
– Я знаю, но я – против! – Ния покачала головой. – Давай не будем ничего перекраивать на новый лад.
– Ты все еще любишь меня?
– Конечно, люблю. Но, оказалось, что люблю и себя тоже. Возможно, впервые в жизни я поняла это.
– Это что, кульминационный пункт твоего глубокого анализа? – спросил он.
Она повернулась к нему обнаженной спиной.
– Когда точно начинает работать Боланд?
– Он может начать, как только ты пожелаешь. Прямо хоть сейчас, если тебе от этого станет легче. Я хочу, чтобы здесь ты чувствовала себя в безопасности.
Леонард встал у окна, глядя на пастбище. Какое-то время он молчал, потом спросил:
– Ты уверена?
Ния скользнула в блузку и начала застегивать пуговицы. Ей не хотелось лгать, но так будет лучше. Безопасней. Наконец она поняла, что опасность таится в его любви. Именно в его любви она ощутила опасность. Это – их последний фильм. Так она решила. Потому что он никогда не сможет остановиться. Он просто не понимает.
– Да, уверена, – сказала она, решение доставило ей и печаль и радость одновременно.
В течение нескольких минут после ухода Леонарда в комнате ощущалась пустота. Он занимал так много места. Или это она позволяла ему занять такое пространство? Да, она знала, что это – часть игры. Она вынула из гардероба свой старый портфель и села на кровать, держа его на коленях. Старомодный портфель из добротной коричневой кожи когда-то принадлежал ее отцу. Отец умер от удара, когда ей было семь лет. В одном из отделений портфеля она хранила проспект строительной компании, в которой он работал. «Западное направление ХО: мы приближаем завтрашний день».
Ния расстегнула замок и бегло просмотрела собранные гармошкой кармашки. Она вытащила пакет с фотографиями, просмотрела их. Вот хорошая фотография: Леонард в возрасте тридцати лет. В тот год, когда она встретила его, ей было пятнадцать лет. Ее матери следовало бы добиться его ареста, а она поощряла их связь, сталкивала вместе. Посылала на дальние прогулки в Долину Лоир. Вот ранние кадры поощрения их связи – семнадцатилетняя Ния в Риме возле Испанской Лестницы, Ния в бикини, Котэ-д'Азур.
Глядя на фотокарточки, Ния поняла, как далеко она продвинулась с тех пор, как оставила его. Но его власть над ней не исчезла, это было – обольщение. Ощущение, что каждый раз входишь с ним в новую сказку, сказку внутри и вокруг фильма, снимающегося по взмаху его руки.
Именно так он поступал многие годы, до того, как ей представился шанс почувствовать себя взрослой женщиной. Влиятельный, могущественный и очень сексуальный мужчина, а рядом она, совсем ребенок, правда, ребенок прекрасный, но чувствовавший себя неуклюжим и сбитым с толку. Было нелегко порвать с ним. Временами она испытывала приливы огромной силы, оставаясь Нией, тридцатилетней женщиной в его присутствии. А потом ее снова охватило ощущение, что она уменьшается, усыхает, опять становится несформировавшимся подростком, даже немного испуганным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133