Полковник кивнул. Милз отказывался признавать индийских правителей, для него все они были просто туземцами. Он высокомерно оперся о стену. Одуряющая жара обволакивала. На секунду он прикрыл глаза.
– Что такое? Послание от магараджи?
– Да, сэр.
Речь индийца была вежливой и гладкой. Подняв голову, он посмотрел прямо в красное и потное лицо полковника и подавил легкую улыбку.
– Дошли слухи с севера, полковник, из Мерута. Новости представляют большой интерес. Смазка патронов свиным и говяжьим жиром вызвала волнения среди индусов и мусульман.
– Господин Нанда! Я вполне владею ситуацией, – прервал полковник, – нет нужды напоминать мне. – Он резко отпрянул от стены. – Это единственное, что…
– О нет, господин полковник! – Нанда нисколько не испугался. – Сегодня утром мы узнали, что солдаты, которые отказались дотрагиваться до этих патронов, были подвергнуты унизительной процедуре. Со всех восьмидесяти пяти человек сняли форму, и надели на них кандалы. Это вызывает сожаление более всего, я действительно не думаю, что…
– Господин Нанда! – Полковник навис над худощавым элегантным индийцем. – Я не вижу, какое отношение это имеет к моей части здесь, в Морапуре! Эти люди нарушили приказ об использовании патронов, и офицеры должны были наказать их. – Полковник не подал виду, что слова Нанды встревожили его. – Все это меня не касается, – продолжал он, удивляясь про себя тому, что этот дурень Хьюсетт проделывает с отрядом в Меруте, – и, насколько я понимаю, дело закончено!
– Будем надеяться, господин полковник, но я боюсь, что это событие вызвало сильные волнения в армии. Только что дошли ужасные слухи из Мерута.
– Слухи! Ну, я не обращаю внимания на слухи. Я командую батальоном, и все ваши слухи меня не касаются.
Полковник чувствовал, как струйки пота текут по лицу. Измученный жарой, лицемерием Нанды, чертовой неудачей в Меруте, он повернулся к двери.
– Простите, полковник. – Нанда отбросил вежливое обращение. – Пришли известия о большом возмущении, – он понизил голос, – даже о мятеже! – Он шагнул к полковнику. – Я действительно думаю, что вы должны…
Полковник резко обернулся:
– Я должен избавиться от этой адской жары, вот что я должен сделать, господин Нанда!
Ему претил разговор с туземцем в такой, форме, настроение окончательно испортилось.
– Я был бы благодарен, если бы вы обошлись без пустых сплетен и слухов. Вы привыкли к напрасной болтовне, во все вмешиваетесь! Когда узнаете что-нибудь наверняка, увидимся. Но до тех пор, господин Нанда, попрошу не тревожить меня!
– Добро пожаловать.
Полковник кивнул в ответ и взглянул поверх головы индийца, высматривая, кто уже пришел.
– Могу ли я представить вам своего сына, полковник Милз? – Индраджит левой рукой подал знак сыну. – Мой сын Джагат, полковник. Для него видеть вас – большая честь.
Из-за спины хозяина выступил высокий худощавый семнадцатилетний юноша и подал полковнику руку. Он глядел прямо в глаза и улыбался.
– Рад познакомиться, полковник Милз. – Протянутая рука повисла в воздухе. – И госпожа Милз. – Он повернулся и улыбнулся Элис. – Я действительно рад.
Полковник почувствовал прилив крови к лицу, его ноздри раздулись. «Что этот щенок о себе думает? Не знает правил?» Он открыл рот, чтобы пресечь его дерзость, но Элис мягко коснулась его руки. Реджинальд оглянулся, почувствовав напряженную тишину, наступившую вокруг, и сдержался. Элис права: не в его положении устраивать сцены.
– Пожалуйста, господин полковник, входите в дом, слуга подаст напитки.
Индраджит шагнул вперед, заслоняя сына. Он склонился, взглядом приглашая полковника войти в дом. От волнения на его лице выступил пот.
– Сюда, пожалуйста, прекрасное освежающее питье. – Он попытался сгладить возникшую неловкость. – Такая честь – принимать вас, такая честь для меня и моей семьи! Пожалуйста, пожалуйста, проходите… – тараторил он.
Наконец полковник расслабился и улыбнулся.
– Эй, напитки полковнику и его жене, живо! – закричал хозяин, перекрывая болтовню гостей. Он хлопнул в ладоши.
Появился слуга с большим серебряным подносом, и Индраджит Рай засуетился над бокалами. Элис улыбалась знакомым, кивая по сторонам. Полковник сделал большой глоток виски с содовой и оглянулся. Вечер продолжался, к большому облегчению переволновавшегося хозяина, затруднительное положение было позади, по крайней мере, на какое-то время.
– Чего я не понимаю, так это почему наши соотечественники не оспаривают превосходства англичан. Мне кажется, что мы боимся правды.
Джагат Рай, повернувшись спиной к блестящему обществу, говорил в тесном кругу юношей в углу большой отцовской гостиной. Он ничего толком не знал об обстановке в Меруте, о напряженности в армии. Юноша просто наслаждался своим раскованным поведением.
– И мне кажется… – Он запнулся от толчка одного из друзей в бок.
Полковник был довольно близко и уже несколько раз взглянул в их сторону; его слух улавливал любые разговоры о смуте.
– Мне кажется, – продолжал Джагат громче, перебивая говорящих, – что при англичанах мы боимся высказывать свои мысли, мне кажется…
Вновь резкий толчок прервал его речь. Только тогда, обернувшись, Джагат увидел, что полковник уставился на него тяжелым взглядом, вена на его виске вздулась и пульсировала. Беседа в комнате стихла; они с полковником скрестили взгляды.
– Так что именно вам, кажется? – громко спросил полковник.
На этот раз он не собирался сдерживаться, этого парня нужно поставить на место. Милз был уверен, что собравшиеся прислушиваются к ним, и хотел, чтобы юноша полностью был повержен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95