С тех пор, как они уехали из Моткома, она таяла буквально на глазах, и Джон глубоко переживал за нее. Ей стоило неимоверных усилий вставать по утрам с постели, и целый день она ждала наступления темноты, когда можно будет заснуть тяжелым, беспокойным сном. Днем она пребывала в прострации, чувствовала себя каким-то ходячим трупом. Джон все надежды возлагал на их домик. Отец Анжело говорил ему, что Франческа обладает сильной волей к жизни, да он и сам чувствовал, что, несмотря на нынешнюю слабость, в ней таится стремление бороться с обстоятельствами и ударами судьбы. И вот ей представляется шанс обрести смысл жизни, увидеть свет в конце туннеля. Перед ней открывается будущее. Оставалось молить Бога, чтобы она воспользовалась этой возможностью.
Даже в самое утро переезда он ничего не сказал ей. Он как ребенок предвкушал удовольствие от своего сюрприза. Вернувшись из конторы по продаже недвижимости, он взял Франческу за руку и усадил в машину.
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал он, закрывая дверцу. – Кое-что важное.
Он включил зажигание, а Франческа с удивлением смотрела на его горевшее радостью лицо. Ей стало любопытно; он вел себя так необычно, что она заулыбалась, слушая, как Джон напевает что-то себе под нос без всякого ладу. Его веселье заразило ее.
Джон выбрал кружной путь и повез ее сначала по скоростному шоссе Джесмонда мимо веселеньких викторианских особнячков, мимо крикетной площадки, потом по авеню Марстон и наконец вырулил к дороге, которая вела через зеленый массив парка.
Стоял погожий денек бабьего лета, дувший с северо-востока легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, и они бросали на дорогу неверные тени. Когда машина подъехала к дому, прозрачный осенний свет высветил пламеневшие на сером розы.
– Нам сюда, – сказал он, притормаживая у бордюрного камня возле дома. И, указывая на него глазами, добавил: – Вот это я и хотел тебе показать.
– Этот дом?
– Да, этот дом.
Франческа выбралась из машины. Стоя на солнечном свету, она разглядывала старый каменный дом с его бирюзовой дверью и садиком. На губах ее играла улыбка. В воротах она задержалась и сорвала веточку жимолости, с наслаждением вдохнув сладкий дурманящий аромат.
– Прелесть какая! – прошептала она. Неслышно подойдя, Джон обнял ее за плечи.
– Это твой дом, Франческа, – тихо сказал он. – Твой.
Она резко обернулась.
– Мой?
Впервые за прошедшие недели глаза ее оживились и в них заблестел знакомый Джону зеленый огонек.
– Да. Твой и мой. Наш дом. Тебе нравится?
И чуть не потерял голову от счастья, когда Франческа, обхватив его руками за шею, прижалась к его груди. На губах ее сияла прежняя улыбка, которая делала ее столь прекрасной, ее глаза вновь загорелись удивительным зеленым огнем, и пугавшая его пустота во взгляде исчезла как не бывало.
– Неужели мой? Правда? Это мой дом? – быстро заговорила она, забыв про правильное произношение, за которым привыкла следить. Она задохнулась от восторга. Ей не верилось, что Джон сделал это ради нее. Он поддержал ее в труднейшую пору жизни, он позаботился о ней. Он подарил ей шанс начать жизнь сначала. – Неужели это мой дом?
– Да, твой, твой собственный, – смеясь ответил Джон, хотя к горлу его подступали слезы. Слава Богу, она возвращается к жизни. – Помнишь, ты подписывала бумаги?
Она неуверенно качнула головой, только сейчас по-настоящему поверив в его слова, и опять обвила руками его шею.
– Правда, мой? – шепнула она.
Он крепко обнял ее.
– Угу.
– Спасибо, Джон, – тихо сказала она. – Вот увидишь, тебе не придется жалеть о том, что ты для меня сделал.
Что было, то прошло. Теперь начнется новая жизнь.
– Спасибо тебе, – повторила она.
Джон наконец справился с охватившим его волнением и, окинув взглядом дом, нахмурился и сказал:
– Погоди благодарить. Посмотрим, что ты скажешь, когда вся пропылишься и тебе негде даже будет принять ванну. Дел нам предстоит – уйма!
Но она только рассмеялась и бодро ответила:
– Ничего страшного!
Лучше она и сказать не могла.
Вдруг она приняла озабоченный вид и сделала рукой типичный итальянский жест:
– Боже мой! Первое, что мы должны сделать, – серьезно сказала она, – перекрасить дверь. Ну что за люди! Как можно было выкрасить ее в такой дикий цвет!
Джон от души расхохотался.
Итак, они начали ремонт с перекрашивания двери. Но сначала зашпаклевали щели, соскребли старую краску, отчистили от ржавчины медную ручку и почтовый ящик, а потом покрыли дверь сочной темно-зеленой краской. Это был первый шаг.
Потом они вымели мусор, вымыли полы, вытерли пыль, и дом стал вполне пригодным для жилья. Дора прислала им из Моткома белье и занавески, и Джон прибил на окна карнизы. На дубовых полках в кухне расставили посуду. В знак начала новой жизни они распили бутылочку вина; дом принял уютный обжитой вид.
Через месяц после вселения Джон приступил к долгим и неустанным поискам работы. Он тщательно продумал семейный бюджет. Почти все деньги ушли на покупку и ремонт дома, и теперь, при условии строжайшей экономии, они могли протянуть еще месяца два. Не дожидаясь, пока деньги иссякнут, Джон с присущей ему последовательностью начал подыскивать себе место. Он внимательно изучал газетные колонки с объявлениями о вакансиях и выписывал их в специальный блокнот.
Он не питал иллюзий насчет быстрого и удачного трудоустройства, но запасся терпением на тот срок, который может понадобится для такого мероприятия. Он регулярно рассылал запросы во все заинтересовавшие его фирмы, вступал с ними в переписку, записывался на очередь в бюро занятости и часами перебирал все возникающие возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140