Он мог бы убить Патрика Девлина, если бы это утешило бедное дитя.
Его дитя. Он привык думать о ней, как о своем ребенке, близком и драгоценном существе, как будто она была частью его самого, его плотью и кровью. И теперь, строя планы на будущее, он истово хотел оградить ее от всех грозящих бед. Как зверь защищает своего детеныша.
Дни летели быстро. Джон часто ездил в Ньюкасл, где присматривал небольшой домик, в котором они могли бы поселиться. Он паковал вещи, отдавал распоряжения, делал финансовые расчеты и закончил свое пребывание в Моткоме коротким разговором с лордом Генри в его кабинете.
– Значит, ваше решение окончательно, Джон? – Лорд Генри не скрывал своего неудовольствия. – Вы полагаете, так вам будет лучше?
Джон пожал плечами.
– Мне кажется, сейчас это для меня наилучший выход, – ответил он.
– Ну что ж, не мне вас отговаривать. – Стоя у камина, лорд Генри в упор смотрел на Джона. Ему никак не хотелось расставаться с этим надежным человеком. – И все же: могу я как-нибудь повлиять на ваше решение?
Он предвидел ответ, но все же спросил.
– К сожалению, нет, сэр.
– Ну ладно. Не будем зря тратить время. Осталось только выплатить вам вознаграждение.
– Да.
Вот и все. Вопрос двадцатилетней службы у лорда Генри Смит-Колина закрылся в пять минут. Джон знал, что так и должно было быть, но все же надеялся на более теплое прощание.
Лорд Генри подошел к секретеру и взял чековую книжку. Выписал чек, поставил подпись и протянул Джону. Тот сложил бумажку и убрал в карман.
– Знаете, Джон… – Лорд Генри сунул руки в карманы и доверительно сказал, скрывая смущение: – Мне будет вас не хватать. – Он откашлялся. – Жаль, что все так скверно обернулось. Если вам понадобится мой совет, какая-нибудь помощь – обращайтесь. Договорились?
Джон кивнул.
Лорд Генри протянул ему руку.
– Вам известно, что я не очень одобряю ваш поступок, Джон. Скажу без притворства – мне он совсем не нравится. Но все равно – от души желаю вам удачи.
Впервые за время разговора Джон улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он, пожимая протянутую руку, и, в последний раз пройдя по обшитому дубом кабинету, открыл дверь и вышел.
За дверьми он остановился и, вытаскивая из кармана чек, выронил его. У него дрожали руки. Он взглянул на проставленную сумму – она была вдвое больше той, на которую он рассчитывал. Джон долгим взглядом смотрел на бумажку, тронутый до глубины души. Потом аккуратно положил ее в портмоне и отправился на кухню. Завершилась значительная часть его жизни. Его служба была достойно оплачена.
На следующее утро они с Франческой навсегда покинули Мотком. Багаж был отправлен заранее. Они ехали в «ровере» Джона. Миновав дубовую аллею Мотком-парка, свернули на шоссе.
Джон в последний раз посмотрел на георгианскую роскошь усадьбы, залитую сентябрьским солнцем. Улыбнулся. Странно, подумал он, столько лет здесь прожито, а уезжаю без малейших сожалений. Он выжал газ, и старинный дом вместе с его обитателями остались в прошлом.
18
Джесмонд, Ньюкасл на Тайне
Джон подыскал небольшой домик с террасой в жилом квартале Ньюкасла недалеко от центра. Это строение в викторианском стиле, зажатое между двумя высокими зданиями, было сложено из серого известняка. Фасад украшало белое готическое крылечко, увитое дикой розой, которая еще была в цвету. Дом был в неважном состоянии, но Джону понравился с первого взгляда. Особенно крылечко, которое радовало взор своей необычной прелестью на фоне угрюмого камня.
Перед домом был разбит сад, двадцать шагов в ширину. Он зарос диким кустарником и высокой травой. Сад был обнесен изгородью, увитой жимолостью, а посреди его протоптанная дорожка вела к крыльцу, дверь которого когда-то была выкрашена в яркий бирюзовый цвет. Оконные переплеты слегка подгнили.
Комнаты были небольшие, но удачно расположенные. Одна длинная узкая комната по фасаду, из нее двери вели в две другие, а сзади находилась кухня. В доме сохранились первоначально сложенные камины, огромная каменная раковина в кухне и множество дубовых полок. И удобная старинная печь с плитой.
Наверху располагались две уютные спальни и классическая эдвардианская ванная, которую предыдущий хозяин, видимо, задумал перестроить. Но старинная работа не поддалась реконструкции, и дело бросили на полдороге, оставив квадратную ванную с хромированной арматурой в натуральном виде. От ремонта осталась гора керамической плитки. Единственное, что удалось модернизировать – половое покрытие: пол выстлали линолеумом в черно-оранжевую клетку.
Какой-никакой, а это был дом, и для Джона первый в его жизни. Пускай им потребуется немало сил, чтобы привести его в порядок, пускай он далек от требований современного комфорта, у Джона он вызывал гордое чувство хозяина. Это его дом, его очаг, его кусочек Англии, который он разделит с Франческой.
Они въехали в свой дом через две недели после того, как покинули Мотком. Все формальности удалось уладить без проблем – поверенный лорда Генри справился с этим делом сам, и в третий понедельник сентября Джон получил ключи. Зажав их в кулаке, он думал: мне пятьдесят пять лет, и я впервые держу в руке ключи от своего дома. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Выйдя из конторы агента по недвижимости, он рассмеялся: ему все еще не верилось, что это происходит именно с ним, а не с кем-то другим.
Франческа впервые увидела дом только в момент переезда. Джон хотел сделать ей сюрприз да и, честно говоря, опасался, как бы что-нибудь не сорвалось. На договоре о покупке дома стояло ее имя – но она подмахнула его не глядя, не вникая в смысл бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140