Всем готова пожертвовать ради удовлетворения своих амбиций.
– Я уверен, что сегодня все будет прекрасно. Сейчас пойдем отдохнем, а ты ни о чем больше не тревожься.
Пенни кивнула.
– Вот и славно. Ступай наверх, я сейчас присоединюсь.
Он проводил ее глазами. Она вошла в стеклянную дверь и махнула ему уже из комнаты. Он позволил себе глубокий вздох и пошел к розовым кустам собрать ее вещи.
Около шести Патрик вышел из кабинета и направился в гостиную. Он отметил, что миссис Дунн закончила все, начатое и брошенное Пенни – стол накрыт, цветы расставлены в вазе, вино выставлено на буфете. Он проверил карточки с именами гостей на столе.
– Все в порядке, мистер Девлин?
В дверях стояла экономка.
– Да, спасибо, миссис Дунн, все просто прекрасно.
– А миссис Девлин еще спит? – благодарно улыбнувшись за оценку ее трудов, спросила экономка.
– Да.
Он пробыл с Пенни минут десять и оставил ее одну. Она обычно очень крепко засыпала после обеда и не просыпалась, когда он закрывал за собой дверь.
– Надо, пожалуй, ее разбудить. Вы нам не приготовите чай?
– Разумеется.
Миссис Дунн исчезла так же бесшумно, как и появилась. Патрик поднялся по лестнице на второй этаж в спальню Пенни.
– А я думал, ты еще спишь!
Пенни в лифчике и комбинации сидела, разглядывая свое отражение в трюмо. Постель была завалена платьями, на полу валялись разноцветные пары туфель. Настоящий хаос, будто кто-то нарочно устроил такой беспорядок.
– Пенни, – позвал он ее, закрывая за собой дверь. – Пенни? С тобой все в порядке?
На столике перед ней валялись драгоценности, косметика – губная помада, карандаши для глаз, кремы, все в одной куче на полированной поверхности антикварного стола эпохи Регентства.
– Пенни! В чем дело?
Он чувствовал, как учащенно начинает биться его сердце.
Она внезапно вскочила, поддав ногой стул, на котором сидела.
– Ничего не влезает! – выкрикнула она. – Ничего! – Глаза ее пылали яростью, лицо исказилось жалкой гримасой. – Толстая, безобразная корова – вот я кто! – Она захлюпала носом. – Ненавижу этого ребенка! Посмотри на меня! – Голос Пенни поднялся до визга, слезы покатились по щекам. – Ненавижу его! Слышишь? Ненавижу! Ненавижу! – Она заколотила по животу кулаками. Рот ее искривился от боли. – Ненавижу его! – Удары становились все сильнее. – Ненавижу!
– Пенни!
Патрик прыжком перемахнул комнату и схватил ее за руки, отведя их назад. Она вскрикнула от боли, но он не отпускал ее руки. Ногти вонзились ей в кожу.
– Что ты делаешь! Опомнись!
Вся кровь бросилась ему в голову, он задыхался от гнева и страха.
– Пенни! Не смей больше!
Он видел ее смущение, но не помня себя держал ее за руки в ужасе за их будущего ребенка.
Он не знал, что делать, чувства его разрывались между гневом и жалостью. Наконец он отпустил ее. Она рухнула на пол и продолжала рыдать.
– Не надо плакать. – Он опустился на колени рядом с ней. Гнев испарился. – Пенни, пожалуйста, давай я тебе помогу подняться. Он помог ей добраться до кровати, усадил, обнял за плечи.
– Прошу тебя, не надо плакать, – приговаривал он.
Она стряхнула его руку.
– Я знаю, что отвратительна тебе, – сказала она сквозь слезы. Голос ее звучал по-детски жалобно. – Я безобразна. Ты поэтому со мной не спишь.
Он вздохнул и вновь взял ее за руку.
– Пенни, мы ведь это уже обсуждали. Ты спросила, не мешаешь ли мне спать, и сама предложила, чтобы я перешел спать в другую комнату.
Она прекратила плакать.
– И совсем ты не безобразна. Ты прекрасна. Я сотни раз говорил тебе, как ты симпатично сейчас выглядишь, разве нет?
Она сидела опустив голову и размазывала по щекам слезы, которые капали на нейлоновую комбинацию.
– Пенни, послушай меня.
Он взял ее лицо в ладони, чтобы видеть ее глаза. Кожа ее покраснела, нос распух, и она пыталась спрятать от Патрика свое лицо.
– Пенни, теперь самое важное в нашей с тобой жизни – ребенок. Ты понимаешь? Ты несешь за него ответственность, мы должны обеспечить его безопасность.
Говоря это, он вновь почувствовал, как в его душе подымается страх. Он понимал, что сейчас она не успела принести ребенку никакого вреда, но кто знает, на что она способна!
– Пенни, ни в коем случае нельзя так лупить себя по животу, даже если ты сильно разнервничалась.
Он понимал, что голос его звучит слишком резко, и в душе ругал себя за жесткость, но ничего не мог поделать с собой. Она опять начала потихоньку всхлипывать.
– Пенни, пойми меня, я хочу помочь тебе.
– Нет, ты меня не понимаешь! Куда тебе!
– Понимаю, честное слово!
– Нет! Ведь это мне приходится таскать это пузо день и ночь. Меня тошнит круглыми сутками… А ты – ты даже не хочешь прикоснуться ко мне! – выкрикнула она, отойдя к окну.
Патрик нежно обнял ее.
– Успокойся же, Пенни. – Он погладил ее по спине. – Ты не права, сама знаешь, что не права.
Она понемногу расслаблялась, плач прекратился. Так кончалось всегда. Ей никогда не доставляла удовольствия близость с ним, она была холодна и неотзывчива в постели, но ей требовалось это для самоутверждения. Это было для нее как лекарство для больного.
Она нежно поцеловала его в губы.
– Ты ведь хочешь меня, правда? – прошептала она.
– Конечно, – солгал он. Он взял ее за руку и отвел к постели. Она села и стала ждать, чтобы он раздел ее.
– Конечно, хочу, – повторял он. – Конечно.
Во время обеда Патрик, бросив взгляд на сидевшую напротив него Пенни, увидел на ее лице румянец. Она оживленно беседовала с новым министром здравоохранения и Чарльзом Хьюитом. Голос ее звучал чисто и звонко. Он поспешил отвести глаза, чтобы его не вовлекли в их разговор. Как быстро она оправилась после утренней встряски, подумал Патрик, как бодро и весело она сейчас выглядит, как остроумно и иронично течет ее речь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140