– Для тебя – возможно, но лично я не намерен болтаться рядом с тобой на виселице, – усмехнулся мистер Рошфор. – А что же будет с Черным Джентльменом? Внезапно слухи про него умолкают, и тут вдруг ты появляешься в обществе. В городе далеко не все круглые дураки, кое–кто может и догадаться.
– Насколько я знаю Марка Финчли, то сейчас уже во всех клубах знают, что он меня ранил. Так что Черный Джентльмен или умер, или стал беспомощным калекой.
– Не нравится мне все это. – Мистер Рошфор покачал головой. – А что ты сделаешь с Цезарем? Если только не намерен кататься на нем в Гайд–парке…
– Я о нем позабочусь, – вмешался Джо. – У меня есть один приятель, который живет на ферме, это далеко на юге, так он заберет гнедого к себе. У моего приятеля как раз есть подходящая для него работенка. Так что Цезарь будет далеко от тех мест, где его знают.
– Даже если кто и увидит Цезаря, то все равно не сможет доказать, что это именно он. Обычный кастрированный гнедой, весь черный. У него нет ни единой отметины, которая позволила бы отличить его от других таких же лошадей.
– И все–таки мне это кажется довольно рискованной затеей. А почему это Джо так опрометчиво лезет в дело?
– Он был моим денщиком. – Капитан улыбнулся. – А ты думал, что принимаешь участие в полностью вымышленной истории? Кто–то действительно попытался вышибить мне мозги, когда я собирал информацию для разведывательных и контрразведывательных служб Великобритании. И когда после Ватерлоо наш полк был расформирован, Джо продал лошадей и стал меня разыскивать, хотя остальные считали меня погибшим.
– И мне пришлось как следует потрудиться, чтобы узнать, куда вы отправились, – проворчал Джо, обращаясь к мистеру Рошфору. – При том, что я плохо говорю на французском, а капитан весь окутан тайнами, я бы ни за что его не нашел, не будь он такого необычно высокого роста. Честно говоря, я понятия не имел, что он собирается стать разбойником с большой дороги, когда привез его домой.
– А я ничего не знал о том, что ты работал на разведку! – воскликнул мистер Рошфор.
– Признаться, мне не хотелось это разглашать, – сказал капитан. – Но благодаря моей матери–француженке я говорю по–французски без малейшего акцента, поэтому я оказался подходящей кандидатурой. Но главное заключается вот в чем. Что касается полка, то я там почти не появлялся и разъезжал по всей Франции с фальшивыми документами, так что никто и не мог установить мою личность. Даже семья французов, которая приютила и выходила меня, не знала, кто я такой, а поскольку они были роялистами в городке, где почти, все были преданы Бонапарту, они скрывали, что прячут меня.
– Если бы они знали тебя так же хорошо, как я, то ни за что не решились бы тебя прятать, – заметил мистер Рошфор. – Все это очень хорошо, но лично я узнал о твоем возвращении в Англию в тот самый день, когда ты остановил мою карету и потребовал у меня ценности. Правда, я не слышал, чтобы тебя кто–либо узнал, но повторяю: вокруг еще не все выжили из ума.
– А я догадался, что это ты, когда задержал твою карету! – Капитан рассмеялся. – Сразу узнал твою пару гнедых. Но успокойся, эти края так и кишат Черными Джентльменами. Меня обвиняли в каждом налете, который совершался к югу от Лондона. Помоги, Господи, тому, кто попытается расследовать все эти случаи!
– Ну, не знаю, – произнес мистер Рошфор. – У тебя характерная манера держаться в седле, да и не могут все быть одинакового с тобой роста!
Однако все его возражения были отвергнуты, и мистер Рошфор оказался вовлеченным в осуществление плана, который, по его глубокому убеждению, был чреват серьезнейшими неприятностями.
Ему стоило огромной затраты нервов разыграть встречу со старым знакомым на самой оживленной улице Гавра, и когда он с облегчением думал, что выполнил свое задание, капитан Мэтсон огорошил его намерением ехать дальше, в Париж.
– В Париж?! – удивился мистер Рошфор. – Но там же полно англичан!..
– Это именно то, что нам нужно!
Мистер Рошфор намекнул другу, что всю жизнь мечтал умереть естественной смертью у себя в постели. Тем не менее на следующий день они выехали из Гавра и провели в Париже восемь дней, ставших для мистера Рошфора поистине мучительным испытанием. В частях английской армии, занявшей Париж, оказалось несколько офицеров, которые знали капитана, и каждую ночь мистер Рошфор ложился спать, гадая, какие неожиданности принесет ему очередное утро.
Однако через восемь дней капитан удовлетворился результатами своего пребывания в Париже, и они пустились в обратный путь на побережье. Мистер Рошфор поднялся на борт судна в состоянии полной эйфории.
– В жизни не испытывал такого ужаса, как в эти две недели! – признался он и содрогнулся от воспоминаний. – Париж! Господи, я был уверен, что там нас раскроют!
– Я это видел, – заметил капитан. – Но очевидно, нам была суждена удача… разумеется, не без помощи моего тщательно проработанного плана.
Следуя тому же плану, капитан обосновался в своем лондонском доме, зашел к портному, услугами которого пользовался раньше и который не замедлил оповестить о нем своих преуспевающих клиентов, предстал перед своим банкиром и поверенным и стал появляться в клубах, которые посещал прежде. Как он и предсказывал, известие о воскрешении из мертвых Луи Мэтсона опередило их прибытие в Англию, так что его возвращение в Лондон не стало для общества слишком большой неожиданностью.
Он отвечал на расспросы с искренностью человека, которому нечего скрывать, уверяя всех, что сейчас уже совершенно здоров, что помнит почти все, за исключением, конечно, периода сразу после ранения, что, как он поведал наедине мистеру Рошфору, было совершенной правдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47