– Эту участь они сами на себя навлекли, присоединившись к датчанам и бунтовщикам, – резко возразил де Рюль.Уолтеф вспыхнул от гнева.– Но у датчан и восставших больше общего с этими людьми, чем когда-либо будет с нормандцами, – пояснил он. – Мой собственный отец похоронен в Йорке под покровительством святого Олафа, и люди ненавидят ваши замки и укрепления. Они для них символы плена. – Он сжал кулаки.– Они символы порядка, который король Вильгельм несет этим землям, – мягко возразил де Рюль. – Он не потерпит ничьего сопротивления. Вы рискуете жизнью, становясь на его пути, вам угрожает смерть.Уолтеф взял чашу с медом из рук Симона, который дрожал, несмотря на внешнюю невозмутимость.– Я не боюсь умереть, – заявил Уолтеф.Но де Рюлю хорошо понятна была эта бравада.– Тогда вы глупец, Уолтеф Хантингдонский, – сказал он, – и я говорю сейчас как друг, как человек, который благодарен вам за жизнь своего сына, а не как посланник моего короля. Вы должны бояться умереть, потому что вы напрасно погубите не только свою жизнь. Вы говорите, что слышали, что случилось с людьми с севера, вздумавшими сопротивляться. Что же станет с людьми в ваших владениях? Под чьим игом им придется жить, если вы умрете? Ваш главный долг – перед ними. Против Вильгельма вам не выстоять. Он перейдет через реку вместе с армией, а вы отступите. И куда? В Честер?Уолтеф растерялся. Он смотрел на де Рюля в паническом ужасе.– Это же очевидно, – продолжал нормандец, нетерпеливо взмахнув рукой. – Там последний оплот сопротивления англичан. Вильгельм придет туда, и их ждет та же участь, что и остальных. И не надейтесь, что в это время года это невозможно. Вильгельм может двигать горы, не говоря уж о том, чтобы перейти через них.– И что вы предлагаете? – впервые подал голос Госпатрик. Он стоял у выхода из шатра, как будто готовясь сбежать.– Король сохранит вам жизни и отдаст земли, если вы поклянетесь ему в верности, – заявил де Рюль. – Но вы должны сдаться сейчас, и ваша сдача должна быть безусловной.Уолтеф и Госпатрик переглянулись.– Вы не найдете поддержки у датчан, – добавил де Рюль. – Вильгельм золотом заплатил за их верность. – Он покачал головой. – Датчане явились грабить, и им безразлично, из каких кошельков они получают деньги – английских или нормандских.– Это неправда! – воскликнул Уолтеф.– Правда или нет, но их сейчас здесь нет, чтобы поддержать вас. Они одержали победу в одной битве и вволю намародерствовали. Зачем им оставаться, переживать суровую зиму и сражаться с нормандцами, когда можно отправиться домой с добычей и пить свое вино с женами и любовницами?Уолтеф потер бороду и неожиданно почувствовал себя стариком. Их дело было проиграно. Обнадеживало только то, что Вильгельм послал Ришара де Рюля, а тот привез с собой сыновей – это значило, что путь к примирению еще открыт.– Вы тоже можете поехать домой, – пробормотал де Рюль. – Надо только сдаться королю.Уолтеф мрачно улыбнулся.– Мой дом здесь, – возразил он. – И пусть Вильгельм – король, сие не значит, что эта земля будет действительно принадлежать ему.Вскоре нормандцы засобирались. Госпатрик удалился в свой шатер, но Уолтеф пошел проводить де Рюля и сыновей. Симон до сих пор не произнес ни слова и старался не встречаться с Уолтефом взглядом.– Я знаю, почему вы восстали против короля, – тихо произнес де Рюль. Он перебирал поводья, явно не торопясь сесть на лошадь и уехать.– В самом деле? – Уолтеф сложил руки на груди.– Кто знает: может, на вашем месте я поступил бы так же.– И что бы вы сделали, будь вы на моем месте сейчас?Нормандец сунул ногу в стремя и вскочил в седло.– Я бы сдался на милость короля и снова поклялся бы ему в верности. – Он натянул поводья. – Вильгельм тоже знает причину, – добавил он. – Если вы безоговорочно сложите оружие, он может изменить свое мнение по определенному вопросу.Эти слова были для Уолтефа равносильны удару в живот – он едва не задохнулся. Кое-как он сумел собраться с мыслями.– И дразнить меня, как Эдвина Мерсийского?! – прорычал он. – Вы думаете, что меня можно так дешево купить и продать?Лошадь де Рюля поднялась на дыбы, и рыцарь натянул поводья.– Вы спасли жизнь моему сыну. Я посланник Вильгельма, но я сам себе хозяин и врать вам не стану. Вильгельм разбил лагерь на другом берегу реки. Так что у вас две недели, чтобы сдаться.– А если я откажусь?– Тогда да спасет Бог вашу душу, – грустно подвел итог де Рюль. Он протянул руку просительным жестом. – Ради всего святого, милорд, умоляю вам примириться с Вильгельмом, прежде чем вы обретете покой в могиле.Уолтеф сжал зубы.– Сомневаюсь, что, если я вырою себе могилу сейчас, я буду лежать там в покое, – сказал он. – Скажите Вильгельму, что я появлюсь, когда буду готов.Де Рюль кивнул. Симон вскочил в седло и взял белый флаг.Уолтеф взглянул на него.– Как твоя нога?Симон впервые не отвел глаза, и Уолтеф разглядел в них усталость и сожаление.– Она хорошо мне служит, милорд, – сказал он.Голос его стал ниже, хотя в нем все еще слышались звонкие мальчишеские нотки. Пройдет время, прежде чем голос начнет ломаться. Но нотки восторженной наивности исчезли, и Уолтеф подозревал, что в этом есть и его вина. Герои не должны оказываться предателями, а объяснить свой поступок он не мог, поскольку и сам не очень понимал, почему так поступил.– Рад был снова тебя увидеть. Мне кажется, ты вырос, – сказал Уолтеф, пряча смущение за дежурными фразами.Теперь Симон смотрел прямо на него, его светло-карие глаза приобрели оттенок балтийского янтаря.– Вы не питаете к нам ненависти? – спросил он.– Ненависти? – удивился Уолтеф. – Господи, конечно ист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121