Страховая компания, правда, отказалась от компенсационных выплат на том основании, что пожар возник вследствие умышленного поджога, совершенного исполняющим обязанности президента компании. Но Офелия была так довольна общим благополучным исходом, что не обращала, внимания на подобные пустяки. Она взяла два торжественных обещания – с Анны и Филипа, и теперь перед ней открывались такие сияющие высоты, каких она не знала долгие годы.
Филип обещал ей потрудиться несколько дней над бумагами о наследии Салливана, разобраться в делах и определить новую стратегию компании. Он также согласился взять на себя роль президента, что полностью отвечало интересам как Офелии, так и Анны, ибо в этом случае ему предстояло часто бывать в Бостоне вместе с женой.
В тот вечер за чаепитием Офелия изливала Филипу свои восторги.
– Как я счастлива! В вашем лице, Филип, в мою семью пришли сразу три человека. Я получила мужа моей внучки, готового судового магната и коммерсанта!
– Офелия, только не приписывайте мне достоинств больше, чем у меня есть, – смеялся Филип, но в душе гордился, что снискал эти восторженные похвалы, поднимающие его в глазах Анны.
Она же, в свою очередь, пообещала бабушке, что их венчание с Филипом, как они и намечали по приезде, состоится в Бостоне. И хотя Офелия была озабочена судьбой компании, всю оставшуюся часть дня она только и говорила о бракосочетании. Анна с Филипом решили ей не перечить и не изнурять себя ненужными мелочами, а просто повиноваться, как выразилась Офелия.
– Что за легкомыслие, – ворчала она. – Не дадут толком подготовиться. Мне нужно десять дней, но если уж вы так рветесь домой, я могу уложиться и в половину срока!
К вечеру из особняка Салливана уже разлетелись послания в разные концы города: поставщикам провизии, флористам и музыкантам.
За домом Офелии находился очаровательный сад с решетчатой оградой, оплетенной вьюном и английским плющом. Там под конец дня молодые люди нашли место для уединения, усевшись на березовые качели. Анна подобрала под себя ноги и положила голову Филипу на плечо. Он поглаживал ее по руке, не забывая следить за устойчивым и плавным скольжением.
Анна вдруг тихонько засмеялась. Филип распрямился и взглянул на нее.
– Что тебе показалось таким забавным, любимая?
– Я полагаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь…
Филип сразу все понял. Он перенесся на пыльные улицы Кейп-де-Райва, вспомнив тот день, когда он вытащил Анну буквально из-под колес дилижанса Стюарта Уилкса. Тогда она произнесла эту же фразу.
– Вот и я подумал о том же, – сказал он, повторив слово в слово свой прежний ответ.
Анна повернулась и посмотрела ему в лицо. У него перехватило дыхание – он увидел в ее глазах столько любви! Анна отвела прядь темных волос с его лба и улыбнулась.
– Спасибо вам, мистер Бришар, что дважды спасли мне жизнь… и предложили разделить со мной свою собственную. – Она опустила ресницы, скрыв сияние глаз, когда его губы приблизились к ее губам.
Эпилог
За рощей, где находилась школа с garconierre, начинался широкий луг с высокой травой и хрупкими полевыми цветами. Этот зеленый дол простирался до пологого холма, нарушающего однообразие типичного для Френчмэн-Пойнт плоского ландшафта. Сюда под сень кряжистых дубов пришла Анна Роуз-Бришар в тот вечер, когда они с мужем приехали домой.
Теплый ветерок, долетавший с заболоченного рукава и рисовых полей Бришаров, шевелил ее волосы, ниспадающие густыми золотыми волнами. Она дошла до белой изгороди и вошла в ворота. Семейное кладбище существовало на этом симпатичном холме более сотни лет. Среди дюжины могил, где были похоронены предки Филипа, она без труда нашла самую свежую. На крапчатом мраморе блестящего надгробного камня был выгравирован трилистник. Под ним значились три рельефные буквы – Мик. Она опустилась на колени рядом с весенними цветами, в изобилии растущими здесь, и положила руку на невысокую горку земли, последнее пристанище Майкла Конолли.
В нескольких футах от его могилы Анна увидела большой памятник Клоду Бришару. Подумав, что ее дядя похоронен так близко к почитаемому патриарху семейства, она улыбнулась.
– А помните, дядя Мик, тот вечер в Ривер-Флэтс? Помните, как мы встретились с Филипом и вы еще сказали о нем, что он из тех новоорлеанских с голубой кровью? Кто бы мог предположить такой конец нашего знакомства! Вы были правы, тогда он был нашей двадцатидолларовой золотой монетой. А теперь он стал для меня всем. И как бы я ни сопротивлялась, вынуждена признаться, что один из ваших планов сработал. Я хочу, чтобы вы знали это.
Все произошло так, как вы говорили, хотя мне было не совсем легко. Я встретилась с Офелией, и она открыла мне свое сердце, как вы и предсказывали. Кроме того, я повстречала самого замечательного человека, который полюбил, меня и заботится обо мне. Все, о чем вы мечтали, сбылось. Сейчас я хотела бы только одного – услышать еще раз, как вы скажете: «Видишь, Анна, а я был прав. Ты убедилась?»
Пусть я не услышу этого, но мы будем встречаться здесь каждый день, если я смогу. В действительности, я думаю, короткий подъем на холм пойдет мне на пользу. – Анна бережно закрыла руками живот. – Наверное, я скоро стану матерью. Помните дамские разговоры, которые мы с Лаурой вели у камина в ту зиму, когда мне стукнуло тринадцать? Вы прятали в книгу лицо и делали вид, что ничего не слышите. Ну вот, теперь это случилось со мной, хотя я еще ничего не говорила Филипу. Я хочу удостовериться наверняка.
Я обещаю рассказать моему малышу о вас. Он должен знать о том, что вы были моим лучшим другом, когда я больше всего нуждалась в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105