Позже последовала продажа Луизианы: ее купил у Наполеона президент Джефферсон, и Новый Орлеан стал американским владением. Город перенес пожары и наводнения, изобилие и эпидемии, перепродажи и бунты, трудовые будни и вторжения – и на его население наложили отпечаток обычаи многих народов: французских и испанских колонизаторов, африканцев, англосаксов, ирландцев, немцев и славян.«А потом, – продолжал размышлять он с язвительной ухмылкой, – сюда хлынули орды авантюристов вроде меня: вместе с политиканами-янки, бродягами и всякого рода рвачами, жаждавшими поживиться за счет разоренного Юга».Его конь нетерпеливо переступал копытами, раздраженный роем мух, поднявшимся с мягкой земли, и он слегка тронул каблуками бока скакуна, направляя его в просвет между деревьями: от орлиного взора этого человека не ускользала ни одна мелочь. Он был северянином, и до сих пор чувствовал себя чужаком среди самоуверенных и изысканных высокородных южан, по-прежнему веривших в то, что они – избранная раса, словно бы они и не проиграли войну. Ненадежный мир, установившийся в период Реконструкции, когда войска Союза Во время Гражданской войны в США Союз Северных штата воевал против Конфедерации Южных.

все еще оккупировали город, и дискриминационные меры в отношении южан позволили процветать подобным ему людям. Он никогда не упускал своего шанса и крепко поймал его здесь, в Луизиане.– Старый порядок рухнул, – пробурчал он про себя, и резко обозначившиеся в углах его рта морщины придали лицу мрачное выражение.Когда он не спеша выехал из леса, рабочие на мгновение приостановили свою суету и уважительно приветствовали его возгласами и взмахами рук. Со ступенек деревянной конторы ему навстречу спустился негр. Его мощный торс, обрисованный грубой рубахой, свидетельствовал о том, что многие годы его жизни были нелегки.– Доброе утро, мистер Уокер, – произнес он, широко улыбаясь, пока высокий мужчина высвободил из стремян сапоги на высоких каблуках и спешился.– Доброе утро, Натан, – отвечал Деклан Уокер, закинув поводья на перила. – Есть новости?– Неприятности с этой новой лесопилкой, босс, – отвечал негр, жестикулируя, отчего под его смуглой атласной кожей прорисовались мощные мышцы. – Лучше вам потребовать замену.– В чем дело? Из-за пилы или мотора? – Густые брови Деклана сошлись на переносице, а зеленые глаза превратились в слегка раскосые узкие глубокие щелки.– Толком не знаю, – пожал плечами Натан, – но работает она плохо, а нам надо управиться с тем большим заказом.– Я обращусь в инженерную компанию с требованием срочно прислать механика. – Деклан сдвинул шляпу на затылок, обнажив потемневшие от пота каштановые волосы. – Отправь одного из рабочих в город с письмом.Натан кивнул, засунул большие пальцы за кожаный ремень своих парусиновых штанов, и продолжил список неприятностей.– Потом еще Келли. Он снова вышел на работу пьяным.– Скажи ему, пусть явится ко мне, когда мы кончим. Я уже дважды предупреждал его. – Деклан не решался уволить человека, у которого на содержании была жена и шестеро детей. Может быть, еще одна выволочка помогла бы делу, хотя надежды на это было мало. Шон Келли отпетый пьяница.– И нам давно надо чистить тот кусок земли, босс. Он весь завален хламом. Прикажете начинать?Зажав в зубах окурок сигары, Деклан повернулся, глядя туда, куда показывал Натан. За сахарным тростником рос и индиго – еще один источник дохода помимо сахара, продававшегося на рафинадные фабрики, и леса, шедшего мебельщикам. В отдалении прорисовывалась неровная полоска зелени – кипарисовые рощи, которые окружали Новый Орлеан и все плантации вверх по реке. Воздух был напоен болотными испарениями, исходившими от гниющей зелени и покрывавшей ее стоячей воды с тяжелым животным запахом. На краю трясины десяток рабочих копали канаву: тела их были обнажены до пояса, а ноги сплошь облеплены грязью. Залитая потом кожа шелковисто поблескивала в лучах света, проникавших через покров листвы.– Отправь туда одну бригаду, – пробурчал Деклан.Хотя граница между его плантацией и соседней была весьма протяженной, Деклану приходилось время от времени самому расчищать ее. Он неоднократно пытался связаться с ее владельцами, но так ничего и не достиг, пока не разузнал, что старый хозяин умер и вскоре ожидают прибытия нового. «Уж я заставлю его взяться за дело, – думал он, отбросив в сторону окурок и зажигая другую сигару. – За свою жизнь я получил немало уроков, и один из них – то, что все люди любят деньги. А здесь пропадает огромная территория, целые акры, и я не желаю ее терять. Так или иначе, придется приниматься за расчистку. Время – деньги, и я не упущу его. А коль это не понравится владельцу – ему придется иметь дело со мной».
В комнате царил полумрак, и лишь пылинки сверкали в лучах света, проникавших сквозь щели высоких оконных ставень. Эти лучи высвечивали детали изящной мебели, обитой бледно-лимонным шелком, играли радугой в подвесках хрустальной люстры, укрепленной под лепным медальоном в центре потолка, и преломлялись в гранях выполненных в том же стиле канделябров, расположенных по бокам камина зеленого мрамора с классической отделкой.Самый любопытный луч проскользнул по зеленому абиссинскому ковру и добрался до москитной сетки, скрывавшей массивную кровать розового дерева. Она стояла в промежутке между двумя окнами для того, чтобы лучше овеваться сквозняком, тянувшим с балкона. Наступило время сиесты, и повсюду царила тишина.Парочку в кровати не интересовало ничто на свете, кроме их двоих. Он был в одной рубашке, она совершенно голой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149