– Возможно, вы хотите на этом закончить? – предложил он, заметив ее волнение. Уголки его рта приподнялись в усмешке. Он часто играл с ней и знал, что она не пойдет на попятный и, несмотря ни на что, захочет отыграться.
Она разняла руки, палец за пальцем. И положила обе на стол. Затем медленно, очень медленно, вытянула руку в перчатке и начала отсчитывать четыреста фунтов, которые раньше бросила на стол.
– Одна ночь, – отчетливо произнесла она. И комната загудела как разбуженный улей. Она была рада, что не может разобрать слов. Она не желала знать, о чем они говорят.
Губы Марша порозовели в вожделении. Глаза остановились на ее декольте, и Эмма безошибочно угадывала его мысли, пока он перебирал в голове то, как поведет себя с ней. Она никогда не встречала Марша ни на одном из сборищ своего отца, но не сомневалась, что он чувствовал бы себя вполне комфортно на самом постыдном из них.
Эмма забрала свои деньги и взяла карты. Усилием воли уняла дрожь в руках. Но Марш заметил, и его глаза сверкнули.
– Ну что ж, моя милая. Откройте карты.
Эмма стиснула зубы.
– Ваш ход.
– Да-да, конечно. – Он выложил карты. Все затаили дыхание, словно внезапно окунулись в глубокую холодную воду.
Она смотрела на карты: валет пик и валет червей подмигивали ей, улыбаясь знакомыми, чуть-чуть насмешливыми улыбками. Горло перехватило от нахлынувших слез. Эмма кивнула. Два, не три.
Затаив дыхание, она открыла свои карты и осторожно выложила на стол.
– Флэш, – прошептала она. И тишина взорвалась гулом голосов, превозносивших ее искусство.
– Должен сказать, Марш, это возмутительно!
– Оскорбительно. Вам должно быть стыдно.
– Она победила, но это ее конец.
– Отвратительно!
– Немыслимо!
Она игнорировала все эти реплики. Глядя в холодные глаза своего партнера, она открыла ридикюль и начала бросать в него пригоршни золотых монет.
– Что ж, неплохо, – процедил Марш сквозь зубы, но его поздравления ограничились кривой усмешкой. Эмма улыбнулась в ответ и покрепче затянула тесемки сумки. Она дрожала от чувства триумфа и облегчения, хотя в то же время оно обжигало ее легкие, жгло ее кожу. Она глубоко вздохнула. Затем вздохнула еще раз, и ужасные слова вокруг нее стали затихать. Ее улыбка была теперь более искренней. Когда она поднялась, никто не бросился, чтобы отодвинуть ее стул.
Она повернулась к выходу и оказалась лицом к лицу с мистером Джонсом. Эмма наклонила голову, но он, казалось, замер на месте. Она кивнула, дав понять, что понимает, и попыталась обойти его. И в этот момент он удержал ее за руку.
– Вам не нужно делать это, – пробормотала она.
Он покачал головой.
– Я привел вас сюда, я провожу и отсюда.
– Благодарю.
Когда они подошли к дверям, Эмма поймала взгляды двух элегантных леди. Они повернулись к ней спиной. Что ж, видимо, весть уже распространилась. Она заставила себя не реагировать. Она не знала этих людей, и они не знали ее.
– Я должна была обеспечить свой отъезд, – объяснила она и постаралась быстрее идти к лестнице, но он удержал ее:
– Не надо спешить, если решили уйти. Уходите с достоинством.
– С каким достоинством? – усмехнулась она.
Он посмотрел на нее.
– Я никогда не думал о вашем пристрастии к игре как о чем-то постыдном.
– До сегодняшнего вечера?
Он был истинный джентльмен и поэтому промолчал. Какая-то леди повернулась к ней спиной, другая, что помоложе, быстро отошла и скрылась в дверях, когда Эмма проходила мимо.
– Не провожайте меня, мистер Джонс. Не идите за мной.
– Глупости.
Она взяла свой плащ из рук дворецкого. Лакей подал сигнал кучеру. Когда Эмма посмела оглянуться, она увидела взгляды, направленные на нее с лестничной площадки. Она ответила им легким реверансом и закрыла глаза, когда мистер Джонс набросил плащ ей на плечи.
– Я подожду на улице.
Он последовал за ней, упрямый мальчишка.
– Зачем вы это делаете?
Его глаза ускользнули от ее взгляда. Наклонив голову, он уставился на усыпанную гравием дорожку.
– Я думал… – Холодный ветер взъерошил его волосы и заставил дрожать. – Я думал, что, возможно, вы остепенитесь со временем? Лондон вскружил вам голову, я понимаю. И я… мой доход вполне достаточен. Мой дядя обладатель старинного титула.
– Мистер Джонс…
– Я даже предпринял попытки разыскать вашу семью, послал запрос…
Ее симпатия превратилась в шок.
– Как вы сказали?.. Что вы сделали?
– Я хотел познакомиться с вашей семьей, чтобы…
– Мой отец умер.
– Да. Простите. Мне очень жаль, но я думал, что…
– Вам нужно было спросить меня. Почему вы… Кому вы писали?
Он был явно сконфужен.
– Извините, леди Денмор. Я был не уверен. Еще не кончился срок траура. Я думал, что неудобно настаивать на моем предложении до лета.
– И с кем вы контактировали?
– С магистратом мистером Бромли.
Колеса крутились слева от нее. Повернувшись, Эмма ждала, когда карета остановится. Кучер спрыгнул на землю и отворил дверцу.
Эмма с трудом открыла рот.
– Извините за этот вечер. Вы извините меня? – повторила она. – Я должна спешить, так как приглашена на ужин.
Когда дверца кареты захлопнулась, мистер Джонс все еще стоял на месте, глядя вниз и потирая руки от холода. Эмма настолько растерялась, что просила кучера ехать прямо к Осборнам.
Когда другой экипаж, проехав мимо, свернул на аллею, ведущую к дому Тануитти, Эмма заметила на его лакированной дверце широкий размах крыльев сокола, летящего через темноту ночи. Золотой сокол на официальном гербе Сомерхарта.
Карета герцога прибыла.
Эмма обхватила голову руками. Она вдыхала резкий металлический запах грязных монет и благодарила Бога за то, что поторопилась уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81